— Рано еще, — сухо заметил Олег.
Пока доктор мыл руки, умывался и переодевался, Манефа успела заново подогреть суп. На столе появились мисочки с солеными грибами, мочеными яблоками, хотя я думала, что ничего этого не осталось, и свежим сыром.
Гостей пригласили за стол. Я успела шепнуть хозяйке, что гости наши благородные господа, из общей миски есть постесняются, так что была расставлена всем индивидуальная посуда, разве что закуски и салат остались в общих. С трудом набрали на всех небольших глубоких мисок.
Когда всё было готово, все уселись за стол. И мне, и Гавру очень хотелось расспросить про состояние Дарёны, но мы терпели, сначала доктора, который даже не позавтракал сегодня, нужно было покормить.
Оба мужчины смотрелись в нашем домике, за нашим столом, как нечто чужеродное. Если Олег, одетый в простую серую рубаху, лишь немного отличавшуюся от рубахи Гавра, с довольно простецкой физиономией, еще как-то вписывался, то Алекс в своем стимпансковском прикиде, пусть он и снял камзол, казался вклеенным в эту реальность из другой сказки.
Суп и соленья гости оценили, а вот салат ели только мы. Алекс с Олегом недоверчиво посматривали на зелень в простокваше. Не догадалась я просто так листья оставить, не порубленными.
— Какое интересное местное блюдо, — поинтересовался Алекс, видя, что все мы молотим за обе щеки.
— Это не местное, — поправил Гавр. — Это Сонюшка делала. Из своей зелени.
— Рецепт из другого мира! — мигом заинтересовались гости.
В общем, салат тоже был оценен по достоинству.
— Свежая зелень очень полезна, — заметил Олег. — В городе я такой свежей не пробовал, она очень дорогая.
В голове у меня звякнули денежки. Но как доставлять свежую зелень в город? Она уже станет и не свежая, пока доедет. Да и это надо каждый день возить.
Наконец, когда обед был съеден, посуда убрана, а на столе оказался свежий травяной отвар, мисочки с вареньем и неизменные ягодные брикетики, можно было приступать к расспросам.
— Ах, погодите, — Алекс, стоило мне только рот открыть, поднялся, вышел из-за стола и, покопавшись в кармане камзола, висевшего у входа вместе с нашей одеждой, выудил небольшой прямоугольный плоский сверток, а потом преподнес его мне. — Совсем забыл. Это как раз к чаю.
Я развернула плотную серую бумагу. Внутри оказалась толстенькая шоколадка. Она была поделена на крупные прямоугольные плитки, каждая из которых была украшена каким-то сложным гербом.