– И ты откажешься сидеть вечерами с их детьми, Ани. Хорошо? – она умоляюще посмотрела на меня.
Я прикусила губу и исподлобья посмотрела на нее:
– Тогда нам придется сесть на хлеб и воду, тетушка.
Моя добрая и на редкость наивная тетушка нахмурилась:
– Ничего, я возьмусь опять за кружево.
А я посмотрела на ее искривленные от артрита пальцы и только вздохнула. Тетушка у меня искусная вышивальщица была. Но вот сейчас…
– Не бойся, Ани. Мне соседка обещала одно снадобье. Боль как рукой снимает, – и она опять погладила меня по голове, как маленькую.
– Ничего, Аничка. Днем-то он к тебе не сунется, побоится. А сейчас поди умойся и ложись в постель. Сон он ведь лечит. А я тебе молочка теплого принесу, – добавила она и тяжело поднялась.
Я кивнула головой и побрела в свою комнату. Меня все еще трясло, но после теплого молока глаза начали слипаться. Наверное, я на редкость бесчувственная особа. Вид чуть не лишил меня самого дорого для девушки, а я вот засыпаю.
Проснулась я неожиданно, как будто что-то меня подбросило. Открыла глаза и завизжала, глядя вокруг.