Это недостойное желание пришлось подавить. Нет ничего глупее, чем открыто продемонстрировать, что ему есть дело до этого мальчишки и его неодаренной матери – тем более что Олега все это вообще никак не должно было задевать. Мало ли безотцовщины на свете? Даже иные не застрахованы от того, чтобы вырасти в неполной семье. Это вовсе не значит, что нужно срочно превратиться в батю для каждого встреченного постреленка с маркером.
– Я до тебя все равно доберусь, – пообещал чужак таласыму, сам не подозревая, сколь мало места занимает в его мыслях. – Мне нужен этот клад.
Олег молча закатил глаза и захлопнул дверь. Табличку снаружи менять не стал – кто сунется, того, без сомнения, и так сразит всей красотой и мощью поэзии. А утром всех откачают.
Клад ему нужен, эка невидаль. Кому не нужен, спрашивается…
Но ведь знал, паршивец, куда идти. Не к лепрекону, который с готовностью подсунет горсть золотых монет, что рассеются, стоит только отвести взгляд. К таласыму пошел – и сразу нацелился на уши.
Олег включил шумоподавление и собрал-таки ноутбук. Из коворкинга стоило убраться до того, как сила поэзии настигнет и столь приземленных (аж до дна котлована) существ, не способных оценить ее красоту.
***
Трещина в торцевой стене сталинки пока не росла, а «банда» Мотьки обходила дом стороной – это, увы, ничего не меняло. То ли шумоподавление подвело, то ли волшебство поэзии оказалось сильнее банальных человеческих технологий и просачивалось сквозь запертый люк и плотно прижатые наушники, как рыбное амбре из офисной кухни – через дверцу микроволновки прямиком в беззащитный опенспейс; как бы то ни было, спал Олег плохо. Вдобавок несвоевременное воспоминание об алатыре оказалось пророческим, и под утро таласым ощутил хорошо знакомое жжение в глотке, но только и смог, что от души пожелать дорогим соседям захлебнуться неиспользованной магией, когда те наконец вспомнят о ее существовании.
Уснуть получилось перед самым рассветом, и вырвавшаяся наружу сущность едва успела облететь дом дозором, как первые лучи солнца загнали ее обратно. Олег открыл глаза, протяжно выдохнул и спрятал голову под подушкой, но легче не стало.
Нужно было вставать. Заказать себе кофе, вернуть на место гардину, занавесить окно шторами. Но если вчерашнее утро тянуло на одну-единственную человеческую жертву, то сегодняшнее, пожалуй, прямо-таки требовало продолжительного празднества в ацтекском стиле, вырезание сердец опционально. Что было гораздо хуже, курьеров с роли главного блюда следовало снять хотя бы временно. Если уж слег Женька, из которого жизненные силы всегда били ключом, то на Леху и рассчитывать было нечего. Сколько там той энергии – вся ушла на то, чтобы печень не отвалилась…