– Просыпайся, Ульяна.
Вот тут я резко выпрямилась и попыталась проморгаться. Глаза открылись не сразу. Было такое ощущение, словно в них насыпали песка. Однако я с трудом сумела различить пышную огненную шевелюру сидящего прямо передо мной Антошки Мякишева и немного успокоилась. Так я на паре! Видимо, я проспала начало, а одногруппники решили меня не будить. Наверняка им это показалось забавным. Хорошо хоть, села позади – долговязый Антон скрыл бессовестно дрыхнущую меня от преподавателя.
Я начала яростно протирать глаза, чтобы унять зуд и вернуть себе способность видеть, а преподаватель продолжал вещать:
– Довожу до вашего сведения, что с этого года требования к студентам ужесточились… – Я отстранённо отметила, что голос незнакомый. Опять Лыщова кто-то подменяет. Вечно он по всяким конференциям мотается. Впрочем, нам это только на руку, нрав у Лыщова на редкость злобный. Не зря за ним давно закрепилось прозвище «Злыщов» или попросту «Злыщ». А голос тем временем продолжал: – И всё благодаря одному нашему выпускнику, который с треском вылетел из престижной фирмы из-за того, что перенервничал после совещания, ошибся в простейшем заклинании и случайно оживил ворота.
Я вздрогнула и резко убрала руки от лица. Глаза слезились, но окружающую обстановку я теперь видела более-менее чётко. Но лучше бы не видела, честное слово!
– Так ладно бы просто оживил! – продолжал возмущаться преподаватель, гневно тряся длинными зеленоватыми волосами, которые доходили ему до пояса. – Он наделил их весьма скверным характером, и они едва не вышибли дух из директора фирмы!
Я застонала во весь голос. Опять началось! За что мне всё это?!
На стон обернулся Антон Мякишев. Я чуть не заорала: у Антона было чужое лицо! Бледное до синевы, с крючковатым носом и ужасными фиолетовыми губами! Я застыла с раскрытым ртом. Так страшно, как в тот момент, мне не было ещё никогда.
– Кто там шумит?! – рявкнул лектор. Его резкий голос неожиданно привел меня в чувство. По крайней мере, я передумала падать в обморок. А может, полегчало из-за того, что жуткий Антон отвернулся, испугавшись гнева преподавателя.
– Дыши глубже, – еле слышно прошептал мне сосед в самое ухо. Его татуированная рука с перстнями легла на обмякшую мою и успокаивающе её сжала.
Я с ужасом уставилась на эту руку, а потом медленно повернула голову и посмотрела на её обладателя. Меня затрясло. Опять он! Да что же это такое! Теперь нет никаких сомнений в том, что я окончательно и бесповоротно спятила.