— Будь там я, — говорил шеф, — нашел бы с десяток местных внештатников, делал короткие обзорные заметки, очерки. Всегда можно найти что-то интересное. Но тут нюанс: сейлианцев устраивает именно такая работа внешних корпунктов. А лезть в чужой дом со своим любопытством, когда тебя откровенно не желают пускать, так себе идея. Кстати, Ниса, учти, назначал его туда не я. Он шел по линии федеральной прессы.
Короче говоря, ждать нечего, и можно было бы вовсе не тратить время, вот только командировку отметить надо. Ну и любопытства ради – посмотреть на «оболтуса» вживую, послушать, что и как он скажет. У меня, в конце концов, контракт, и по этому контракту Базиль Обан теперь мой непосредственный руководитель.
На карте Сейварина я нашла три небоскреба, целиком отданных прессе. Наш корпункт, ожидаемо, расположился в одном из них, вот только Обан оказался выше таких приземленных материй, как выделенные линии, пресс-залы и возможность беспрерывного неформального общения с коллегами со всех концов Галактики. Поднявшись на семнадцатый этаж и отыскав дверь с номером 1769, я обнаружила ее запертой.
Контакт Обана был в памяти Ри, и я попыталась его вызвать. Надо было, конечно, сначала связаться, а уже потом ехать сюда. Я слишком привыкла, что у нашего Главного рабочее время все проводят на рабочем же месте, а не в творческом поиске непонятно где.
На вызов мой новый шеф не отозвался.
Ладно.
Заглянула в соседнюю комнату. Там играл сам с собой в трехмерные шашки… кто-то. Вроде бы человек, не ящер какой-нибудь, но я не смогла понять, ни откуда он, хотя бы приблизительно, ни даже действительно ли «он», или все-таки «она». Худое тело в свободном, скрывающем все что можно балахоне, волосы по плечи, лицо… просто лицо. Невнятное какое-то.
— Привет, — осторожно сказала я. — Извините, если помешала, я соседа вашего ищу. Из шестьдесят девятой.
Существо молча помотало головой. И как это понимать? «Не был?» «Не знаю?» «Не спрашивай, я занят?»
Я погуляла по этажу, заглядывая во все двери подряд. Примерно треть оказались заперты, улов по остальным был разным, от «его там, по-моему, вообще никогда не бывает» до «зачем тебе этот неудачник, красавица, сходи лучше со мной на свидание». Но важно другое. Я совершенно ясно поняла, что работы здесь нет ни у кого! Может, когда-нибудь все эти пресс-залы и выделенные линии и оказываются нужны… а может, и вовсе никогда. По крайней мере, здешний народ занят чем угодно, только не своей корреспондентской работой.