Толковые были уноты, не мог нарадоваться на них волхв. Да и одеты нарядно, в расшитые полотняные рубахи, штаны, мягкие башмаки с обмотками. Головы от ветра прикрывали войлочные шапки, с назатальниками, и лопастями, которыми можно было прикрыть и шею. Так оно и понятно, и обриты были оба, по обычаю, носили детские прически. Оставляли им на голове по несколько прядей волос, заплетённых в косички. И эти косицы свисали на спины подростков. А как войду в возраст, до восемнадцати годов, так срежут и эти волосы, оставив лишь прядь на затылке. Её носят все ганты, по обычаю предков.
Отпил питья Рист из своего ковша, насладился вкусом смородинового кваса, который ставила самолично его дочь Ильза. И то, одна у него радость осталась, когда лихоманка забрала и его жену и двоих сыновей. Случилось это за четыре года до того, как к ним на Обь Елена пришла, и прогнала болезни. Правда, пришла в их земли новая напасть, которую давно не ждали... Опять стали тревожить их набегами чужаки, но избивали сибирские воины малые ватажки. Правда, тут пришло большое войско из степи, и против них поднял сам царь всю сибирскую силу.
Но, другие вятшие люди были спокойны. Сам Белый Царь Дутун вёл теперь громадное войско, а с им были и могучий Улий, необоримый Плист, да Фокей. И воеводы Саргата Салим и Тарк и воеводы Оума Кинтал и Горд. А вот волхв, сомневался. Все ли выйдет, как хотелось? Победят ли? Зародила боязнь в его сердце слова провидицы.
- Вот, кажется, пыль поднялась над дорогой...- неуверенно прошептал один из старейшин, - скачет кто-то, верхами идёт...
- Верно, Тимай, - похвалил старейшину Рист, - в Саргате нет никого, такого острыми очами, как ты!
- Салим куда как хорош и умён у меня, - похвалился старейшина сыном, - поумнее отца вырос. Уж верно, наши рати идут обратно. А это, гонец с добрыми вестями!
Да, видывал и не раз Салима Рист. И, точно, толковый был предводитель и воин, не раз водивший в бой на чужаков рати Саргата. Хоть на сохатом, хоть в пешем строю, или в кожаной лодье- везде юный воин добивался победы!
Но, воин на сохатом , был только один. Никто за ним не шёл. Не пылили повозки, не уминали укатанную дорогу ьашмаки суровых пехотинцев. Да и выглядел этот человек... Худо. Видно было, что не с радостью едет к граду на холме. Черным было чело вестника. Лицо его покрывала зола, и худая весть шла впереди него. Воин спешился, поясно поклонился на четыре стороны, и стащил шапку с головы. Старейшины и волхвы вскочили со своих мест, полукругом окружили посланца, боясь, что упустят хотя бы одно слово. Ждали, что скажет, хотя уж каждый сердцем чувствовал, каков будет ответ. Вытянулись лица вятши людей, сжались ещё сильные пальцы на посохах... Встала на холме тяжкая, звенящая, тишина, люди, казалось, и не дышали.