Так что единственное, на чём останавливается мой взгляд, — это узконосые, но от этого не менее внушительные чёрные сапоги. Которые немедленно отступают, и через секунду на их месте оказываются ещё одни, ярко-зелёные. Первые принадлежат охраннику, вторые...
— Решила? — сурово, но всё же относительно спокойно, словно не сомневаясь в моём решении, спрашивает их обладатель.
Киваю, и за проявленную сознательность даже комплимента удостаиваюсь:
— Вот и умница. Идём.
Мне на плечо ложится тяжёлая мужская ладонь, сдавливая и вынуждая шагать рядом с родственником. Недалеко, правда. Сразу за каменным нагромождением, на ровной площадке, нас ждёт скользушка — длинный транспортник, очень удобный для скоростных перемещений по равнинной местности. А ещё вместительный, потому что помещается в нём с полсотни пассажиров. Впрочем, нас здесь намного меньше, так что сидим мы с дядей довольно далеко от водителя, а все сопровождающие лица вообще в хвосте разместились.
Мы сидим молча. Дядя сосредоточенно перелистывает страницы на своём переносном вильюрере. Я же, сняв прибор, всматриваюсь в тёмное небо, украшенное мелкой звёздной россыпью. Сейчас не тот сезон, чтобы Лагс, Родс и Дарас — спутники Рооотона — поднимались над горизонтом. А без них на поверхности планеты практически непроницаемый мрак. Очки же на большой скорости не позволяют фокусироваться на каких-либо объектах за бортом.
Вот и остаётся мне прислушиваться к свисту ветра и наслаждаться тем, как тёплый встречный воздушный поток треплет волосы и осязаемо-ласково скользит по лицу, оставляя приятное ощущение влаги, которое усиливается, едва под скользушкой оказывается не земля, покрытая плотной травяной подушкой, а простор совсем неглубокого, но обширного озера, дугой окружающего прилегающую к дворцу территорию. И ощущение это успокаивающее, расслабляющее, от которого я почти забываю о том, что мне предстоит. Лишь когда на горизонте появляются расцвеченные крошечными огоньками контуры внушительных зданий, вздымающихся высоко вверх, я вновь начинаю чувствовать беспокойство.
Мне ведь из дворца свободной уже не выйти. Понятно, что и раньше всё приходилось согласовывать с дядей и не все желания исполнялись. Но ведь он, как ни крути, мой родственник. Да и не ущемлял меня, если уж быть честной. Это только если я проявляла характер, вот тогда и надавить мог, как сегодня, и наказать. Да и то, бывало, прощал и шёл на уступки. А жених, он же будущий император, — совсем иное дело! У него ко мне никаких чувств, как и у меня к нему. Откуда они возникнут, если мы даже не виделись? Так что наверняка будет вести себя как диктатор. Увезёт на Цесс, запрёт в четырёх стенах и...