М-м-м, попытался вернуться в суровую действительность пойманный воришка.
Цыц, чуть встряхнул его Кевин, выбивая пыль и дурость. Не видишь, я нотации читаю?
Не отвлекайтесь на меня, наконец-то туфля заняла свое положенное место. Подхватив коробку, я невинно похлопала ресницами: Ты у меня такой молодец. Самый лучший. К ужину тебя ждать?
Мы по-прежнему живем на втором этаже дома Кевина Уотерса. Ночные кошмары отступили, а привычка отодвигаться к стене, чтобы место для Оди имелось, осталась. Да и какой смысл тратить деньги на съем жилья, если мы поженимся через три месяца. Тетя непреклонно заявила, будто все в нашей семье женятся в первый день осени. Странно такое слышать от человека, который сам ни разу у алтаря не стоял, тем не менее спорить я не стала. И все же хотелось унаследовать миллионы, а не странные привычки. Не знаю, кто придумал эту традицию, однако он в какой-то степени молодец: муж вряд ли сможет забыть о годовщине свадьбы, ведь пинать его могут всей родней.
И живем мы как соседи, потому что приличные девушки остаются приличными до свадьбы. А потом, видимо, с криком е-ху! начинают гоняться за мужем по дому с непристойностями всякими. В любом случае, Роджеру хотелось отвесить смачный пинок. Почему ему? Ну не жениха же мне бить.
В дом справа по соседству въехала респектабельная семейная пара с дочерью. Мужчина держал небольшой и прибыльный бизнес по торговле тканями. Его супруга, как и полагается у людей с достатком чуть выше среднего, обеспечивала надежный тыл. В ее обязанности входила игра с подругами в карты по четвергам, где дамочка могла с важным видом выгулять очередную брошку, полученную в подарок от мужа. Каждый день в семь вечера они чинно прогуливались по тротуару, вежливо раскланиваясь с соседями. На улице уже все привыкли по ним часы сверять.
А вот их дочка оказалась девушкой куда более общительной. Восемнадцатилетняя ученица музыкальной школы для девочек, причем очень богатых, была чрезмерно жизнерадостной, болтливой и любопытной. Впрочем, это нормально для ее возраста и необременительной жизни в роли единственной и любимой дочурки состоятельных родителей. Главное, Лиззи Офенс незаносчива и нечванлива. Только почему-то она назначила меня своей подругой, не спрашивая согласия, но это мелочи. И ведь наша разница в пять лет ее не очень-то и смутила. На Кевина она косилась с опаской, и меня это вполне устраивало. Не хватало мне еще восторженной дурочки по соседству, заглядывающейся на моего жениха.