И главное, я думал, что какой-никакой прогресс был… может, и был, но настолько мизерный, что болезнь и месяц валяния в койке напрочь его перечеркнули.
Нет, сейчас-то, определённо, стало получше, но… в общем, пахать нам и пахать.
И не только на площадке, где бойцы тренировались.
Тут вся жизнь – учёба.
Вон, завтрак, к которому нужно явиться не только вовремя, но и в виде должном, ибо за стол могут и не допустить.
Потом учебные классы, потому как к нашему образованию тоже вопросы имеются. Грамматика, арифметика, литература, чтоб её, чистописание и каллиграфия, латынь и древнегреческий. Основы государственного права. Уложения. Геральдика…
Занятия с Тимофеем и тенью.
И вечерняя пробежка с вечернею же разминкой. Ну, чтоб, по словам Еремея, нам, набегавшимся, спалось лучше.
В общем, пряникам в дворянской жизни места не оставалось.
К завтраку мы успели.
И только Метелька привычно ворчал, что это дурость – мыться перед завтраком, что зазря воду переводить и можно было полотенчиком обтереться, потому как там, под одеждою, тело чистое. А что чутка взопрело, так до вечера при нашей нынешней жизни ещё не раз и не два взопреет.
И рубашки белые переводить вот так, каждый день меняя на новую, – тоже дурость.
Что нарядное надобно до особого случая, что…
- Доброго утра, - Тимофей махнул рукой. – Как? Живые?
- Всё нутро отшиб, окаянный, - пожаловался Метелька, берясь за стул. – Добьёт он нас, дяденька Тимофей… вы б сказали…
- Я б сказал, что слабо он вас гоняет, если ещё силы есть языком шевелить, - братец хохотнул, а тень его, просочившись под стол, попыталась дотянуться до меня когтистою лапой, но я ногу убрал. И тень обиженно засвистела. – А ну тихо, Буча, разошлась…
И хорошо.
Значит, ему сегодня легче, если выпустил погулять. Лапа убралась под стол, а сама тень, вернувшись к хозяину, облеглась. Туманные кольца обвили ноги, а узкая змеиная голова устроилась на Тимохиных коленях. Вот если моя походила на грифона, то Тимохина Буча была драконом, узкотелым, длинным, словно с той, поднадоевшей мне китайской ширмы сошедшим.
- Доброго утра, - Татьяна вошла под руку с дедом. И мы поклонились, что ей, что патриарху, который ответил кивком. Взгляд его задержался на мне, явно выискивая недостатки в облике, потом на Метельке. И тот под взглядом замолк и вытянулся.