Спина выпрямляется. Но даже по ней, прямой, что палка, читается всё. Или это я просто таким умным стал? Он до сих пор простить себе не может, что уехал.
- Телеграмма пришла аккурат под Рождество, - сухой голос. Мёртвый. – Прорыв. С нижних уровней… черная хмарь. Никого живого… никого…
А… такое возможно?
Этот… старший брат моего отца. Алексей. Его сыновья, тоже не младенческого возраста. Обученные. Тренированные. Вот я готов душу об заклад поставить, что в этом доме тренировали всех. Брат старика со своими детьми.
И все охотники.
Что там за хмарь, с которой они не справились? И какая тварь устроила прорыв? Не та ли, случайно… и имя само срывается с губ.
- Моровские…
- Слышал уже?
- Да. Знакомый Еремея рассказывал.
- А мне Еремей ни о том знакомом, ни о его словах не упомянул, - старик упёр указательный палец в подбородок и чуть нахмурился.
- Может, значения не придал.
- Может, - он чуть кивнул. – Да… пожалуй… толковый, хоть и старый. Но Громовы теперь не перебирают. В тот день погиб не только мой род. Дюжина ближников. Их семьи… прислуга от лакеев до конюхов с кухарками. Лошади. Собаки. Канарейки. Хмарь никого не оставляет…
- Что за она?
Не думал, что мне ответят, но старик, пожевав губами, словно перебирая слова, которые стоит сказать, произнёс:
- Никто не знает.
Вот теперь я точно охренел.
- Живых, которые могли бы рассказать, не остаётся. Никого… только тела, будто слизью чёрной покрытые. Точнее сперва она как слизь, но через дней пять твердеет, а тела ссыхаются. Плоть чернеет. Мышцы стягиваются.
Мумификация?
По описанию весьма похоже. И что мне это даёт?
А ни хрена не даёт. Я в мумиях не специалист.
- Есть пара старых описаний. О том, как чёрное облако накрывает деревню, а потом исчезает, оставляя лишь мертвецов… к счастью, она редка.
- Как «Туман»?
Думаю, ему о наших приключениях доложили и весьма подробно.
- Верно мыслишь, - кивнул старик. – Но тогда… тогда всё сочли несчастным случаем. Мы ведь тоже не заговорённые, что бы там люди ни думали… разрывы… прорывы… другое дело, чтоб в доме? Дом наш… у тех же Моровских всё случилось не в родовом особняке, а в городском. А у нас – тут.
Я даже огляделся.
Комната.
Никаких следов потустороннего воздействия.
- Не переживай, всё убрали давно, - это дед сказал с ехидною насмешкой. Правда, хватило его не надолго. Он снова сделался серьёзен. – К нашему возвращению всё было закончено. Хмарь всегда уходит сама… она просто появляется, а потом исчезает, будто и не было. Ни следов, ни… ничего. Только мертвецы.