- Ульяна, ну вот что ты… сразу вот… камеры… камеры ж могут и не рабочими оказаться.
- Их же неделю всего, как поставили.
- Вот! И отладить не успели. Оно, конечно, нехорошо и претензию выдвинем… - и пухлыми ручками развёл, понимая, что претензия эта будет к дочерней компании Мелецких.
- Ах так… ну что ж… пусть тогда сочиняет историю, как коварная девица налетела на него в тёмном закоулке и вдарила прямо в нос, - Ульяна упёрла руки в бока. – Он даже моральную компенсацию истребовать может. За оскорбление родовой чести и чего там ещё… только через суд.
Другое дело, что Данька с его болезненным самолюбием в жизни до суда не снизойдёт. Нет, до экономического, вполне себе, а вот прилюдно признать, что ему девица нос сломала?
Да никогда!
Отпускало.
Даже представилось, как Мелецкий со скорбным видом излагает обстоятельства дела… и на душе разом стало легче.
- Оно-то… конечно… это ты верно говоришь, Тараканова… что можно вот так вот… полиция там, суд… но оно кому надо-то? Никому не надо, - Егор Макарович явно знал своё начальство не хуже Ульяны. – Однако дело такое вот… у нас тут инвентаризация грядёт… и как знать, к чему там… ты у нас лицо материально ответственное… а инвентаризация, поверь моему опыту, это всегда недостача… и кому гасить?
Зря она успокаиваться начала.
Определённо.
А даже не в словах дело, а в такой вот… уверенности спокойной, с которой они произносятся, в понимании, что не она первая и не она последняя, и что дурочек таких Егор Макарович повидал великое множество. И управляться с ними научился.
- Так что иди, Тараканова, и подумай над своим поведением, - заключил он спокойно. – Иди, иди… не держу. Можешь считать, что отпускаю.
Вот…
Сволочь.
Сила рванулась, но Ульяна удержала её, как и нецензурные слова, готовые уже слететь с языка. Надо дышать. Вдох и выдох. И дверь закрыть. И… дверь выходит в узкий коридорчик, который тянется вдоль стены. Мимо норы печального кадровика, предпочитавшего на люди не показываться, мимо бухгалтерии, комнаты для персонала, где вместился стол с микроволновкой, шкаф для посуды, холодильник и узенький топчан.
- Ну, чего? – Люська, которая обнаружилась в закутке, вскочила. – Уволил, да?
- Если бы.
В конце концов, Ульяна к увольнениям может даже и привыкла. Это первые несколько раз обидно, а потом как-то оно спокойнее воспринимается.