Талгора затошнило. Выпитый сладкий хмель встал поперек горла.
Память – та еще затейница. Живешь себе и веришь, что когда-то тебе просто приснился страшный сон, но потом вдруг сталкиваешься с кошмаром нос к носу, и обмануть себя, как прежде, уже не получается.
– И… зачем это им?
– Ищут спасителя. Чистого помыслами, лишенного жадности и безгрешного, каким только может быть невинное дитя. Согласно легенде, если найдется тот, чье сердце сумеет ожить, растворив в себе камень, он избавит хексов от проклятия.
Талгор заставил себя улыбнуться.
– Выходит, что бессмертные хранители севера тоже прокляты?
Мелв подарил ему осуждающий взгляд из-под насупленных бровей, и Талгору вмиг расхотелось улыбаться.
– Можешь зубоскалить сколько хочешь, южанин. Но так говорят предания наших предков. Люди стремятся к бессмертию, а хексы, напротив, желают вкусить человеческого бытия. А потому северяне веками приносили им жертву в День жатвы. Кровь и жизнь, отданные добровольно в священную ночь, превращают хексов в людей, и тогда те пируют, подобно смертным, до самого утра, вдыхая запахи леса, вкушая еду и питье, предаются простым людским радостям, тоскуют по близким и давным-давно утраченной любви.
Талгор скрипнул зубами, удерживая ругательство на языке.
– Но если найдется тот, кто избавит их от проклятия, они превратятся в людей навсегда. Вот и ищут спасителя…
– …среди купленных детей, – мрачно докончил Талгор. – Отнимая сердца и заменяя их камнем.
Мелв ссутулил могучие плечи и вновь потянулся к кружке.
– Я правильно понимаю, что Хелмайн, возглавив куннат, отменила закон Гридига Талля?
– Смекаешь. Отменила. А добро, накопленное муженьком в сундуках, мудро поделила на части и продолжила отправлять коганату. Вот только всему рано или поздно наступает конец.
– Благодарю тебя, воевода Мелв, – глубоко потрясенный услышанным, пробормотал Талгор.
– За что? – хмыкнул тот. – За сказки?
– За сказки. И за то, что не дал в обиду Хелмайн.
– Это что, это мы завсегда, – засмущался воевода. – А теперь ты мне скажи, кунн Эйтри. Что ты собираешься со всем этим делать?
– Уж точно не младенцами торговать. – Его передернуло. – Доложить когану все же придется, но хочу сперва разобраться. Как я понял, три года назад вы перестали отдавать хексам детей. Как хранители приняли это?