— Тысяча! — уже нервно сказал иностранец, и я улыбнулся, понимая, что он уже почти исчерпал отпущенный лимит.
— Тысяча пятьсот! — томно произнес я, и в зале воцарилась тишина.
— Будете повышать ставку? — уточнил торговец у блондина, но тот только раздраженно мотнул головой. — Девушка ваша, ваше сиятельство, — подобострастно склонился передо мной господин Нумос.
— Привести ее ко мне в карету, — коротко приказал я, вставая.
Мне уже не терпелось оказаться с ней наедине.
ГЛАВА 3
Таня
Голоса невидимых мне мужчин звучали, как пощечины, от которых у меня все тело покрылось мурашками. Вот остались только двое соперников, которые явно пытались перебить друг у друга товар. То есть меня. Как же мерзко это звучит! Судя по удивленному присвисту кого-то из покупателей, цена, за которую меня купили, оказалась высока. А из-за чего сыр-бор-то? Я совершенно не слушала, что мне говорил господин Нумос, когда они меня поймали, поэтому не понимала, зачем я вообще нужна кому-то. Женщин у них и своих хватает.
Пока нас везли в клетке, я оглядывала с любопытством новый мир. Похож он был, надо сказать, то ли на фильмы-сказки, которые я изредка смотрела на старом телевизоре у бабки, пока он не сломался окончательно. Или на рассказы о Средневековье. На улицах ходили одетые в длинные платья женщины и мужчины в плащах. По одежде можно было догадаться, что разряженные в шелка и драгоценности дамы были аристократками, а в скромные платья скучных цветов одевались бедняки. Но в любом случае, нужды в иномирянках у них явно не было. Так зачем же я им? А вдруг на опыты? От этой мысли я вся похолодела.
— Девятьсот, — сказал мужчина, которого я не видела, но чей голос леденил меня еще больше, чем мои мысли, такой властностью и равнодушием от него веяло. Такой точно разрежет, как лягушку, и даже бровью не поведет.
— Тысяча! — с ясным отчаяньем произнес второй мужчина, который чисто по голосу, живому и теплому, понравился мне гораздо больше.
— Тысяча пятьсот! — раздался мой приговор, а несколько позже: — Привести ее ко мне в карету!
Мне хотелось заплакать от отчаянья.
— Тогда я поборюсь за блондинку! — произнес мужчина, который проиграл, и тут же начался торг за Лену.
Меня тем временем отстегнули от шеста, набросили на плечи широкий плащ и повели куда-то. Глаза с трудом разбирали, куда идти, но меня крепко вели под руки, словно боясь, что я убегу.