Направилась Маша к постоялому двору, стараясь не обращать внимание на жар, с ног до головы окутавший тело. Пот ручьем струился по спине, платье совсем неприятно липло к спине, но что только не сделаешь ради встречи со вкусным чародеем?
И вот, когда она добралась до постоялого двора, перед дверью возникло огромное препятствие. Мужчина, как говорила бабка, «три обхвата в два приёма». Очень хотелось попасть внутрь, но ещё больше – не столкнуться с ним в проходе.
Жара давила, плющила и действовала на нервы. И Маша, набрав побольше воздуху, вдруг почувствовала, как магия вот– вот вырвется из-под контроля.
Проклятая наследственность! Но о старших либо хорошо, либо ничего, кроме правды. А правда эта вот какая: бабка у Маши по молодости весёлая да гулящая была. Только потом она остепенилась и стала жить как положено: детей растила, молодцев… Впрочем, это уже совсем другая история!
В общем, сыны у неё выросли на загляденье, а вот дочку бабка не сберегла, не досмотрела. И та нагуляла детей от незнамо кого. Но если старшие и самая младшая, Василиса, не доставляла никаких хлопот, то вот средней, Маше, силушка дурная досталась.
Много лет прошло, но как ни пыталась бабка выторговать у дочери имя «суженого», непутёвая лишь молчала да глаза зеленющие долу опускала. И не могла вспомнить матушка, в кого же девочка у неё такая хорошая. Память, верно, отшибло.
Но Маша была уверена: от неё что-то скрывают. И чуть вопрос уходят от ответа. Унесет судьбинушка туда, откуда в очередной раз мама принесёт сестрёнку или братика. Остаются дети мал мала меньше на бабку. Хорошо, что хоть она не бросила да некоторым премудростям научила.
«Почему у меня такая сила?»
И эта единственная мысль пришла Маше в голову, когда мир закружился у неё перед глазами.
Волны чистой магии исходили от девицы. Кто поумнее – живо спрятались, одни макушки из окон выглядывали, кто порасторопнее – по коням и рванул прочь. А мужик не успел. И стал... бабкой.
Выпучил он глазюки на Машку – почуял, видимо, что что-то не то. А как себя оглядел повнимательнее – так и вовсе заорал срамными словами, поминая весь её род до седьмого колена.
После притих. Сделалось лицо его старческое каким– то отрешённо– насупленным. Достал он из-за пазухи носок и принялся вязать, суетливо перебирая спицами.