— А ты волчищей. Но весьма аппетитным, — усмехнулась, положив голову на плечо партнеру.
С ума сойти. Захотелось и правда, как кошке, прижаться к этому суровому клыкастику, обвить его руками, обхватить ногами, и не отпускать…
Оп — и я уже проделываю все, что хотела, повиснув обезьянкой.
Надо сказать — он даже не вздрогнул от напряжения. Только подхватил под попу, сжимая сильными пальцами и снова вызывая легкую дрожь. Мужчина был явно в восторге. Глаза вспыхнули ярко-ярко, из груди вдруг донесся тихий, но угрожающий рык.
Народ вокруг нас куда-то рассосался.
Мои губы проложили дорожку неловких поцелуев по шее оборотня. Его запах… всегда ориентировалась на запахи. Просто не могу разговаривать с человеком, чей запах мне противен. Оборотень пах льдом, талой водой, снежной бурей. Странный запах. На вид он смуглый брюнет — ничего общего с образом льдистого белокожего красавца, что рисовал запах.
Но сейчас мне все равно. Реальность затягивает дымкой.
Я уже не вижу, как оборотень прижимает меня к себе, взбегая наверх, в комнаты. Передо мной только сжатые губы, сведенные брови, мерцающие глаза.
Ух, какой торс! Какие кубики пресса! Преступление — все это прятать!
Он больше и не прячет, и не разговаривает. Все вокруг так и разлетается в разные стороны.
Я и сама готова зарычать, готова сделать все, что угодно, чтобы вокруг хоть что-то изменилось! Грудную клетку сдавливает от накатившей жажды действий.
Целовать. Кусать. Касаться. Утонуть в вихре таких новых для меня чувств и ощущений. Чего я раньше боялась? Это ведь так естественно! Скользнуть взглядом по мощному телу, испытав и восхищение, и легкую опаску.
— Конфетка, наглая, восхитительно сладкая, пронырливая… Моя… Не смей отвлекаться!
Жадные губы накрывают мои, руки баюкают, ласкают, доводят до неистовства, уносят туда, где нет никаких проблем, душевной боли, страхов, борьбы за каждый новый день… Где мы плывем вдвоем в тягучем мареве искристого счастья цвета серебра. Где душа поют в унисон, как и тела. Где нет места ничему грязному, обидному, жестокому…
Здесь только нежность, только доверие, только удивительное взаимопонимание, соединение душ, а не тел. Или крепкая спайка и того, и другого.
Я наверняка пожалею об этом, когда приду в себя.
Я точно знаю, что утром, очнувшись, вывернусь из чужих крепких объятий и исчезну, сгорая от стыда за свое поведение.