— Дворец зачарован, — выходя на свободную от растительности площадку, сообщила девушка, — отец, понимая, что мы теряем способность превращаться в людей, погрузил здания в стазис. На парк резервов магии не хватило. Ну, ничего, главное, здесь мы с тобой можем чувствовать себя в безопасности.
Она стала подниматься по ступеням из розового мрамора, устремив печальный взгляд на высокие двустворчатые двери, украшенные причудливой резьбой. Мастер изобразил множество птиц. Одни сидели на ветках, другие порхали в небе, третьи разгуливали по земле. В целом работа производила грандиозное и очень гармоничное впечатление, казалось ещё немного и послышится весёлый щебет и шум крыльев. Петёк вертелся, рассматривая скульптуры крылатых людей. Тут были и атлетически сложенные мужчины с огромными полусвёрнутыми крыльями, и готовые взлететь безусые юноши, и грациозные девушки с тонкими, почти прозрачными крылышками, мечтательно смотрящие в небо.
— Это типа церковь? — спросил Петёк.
— Что? — обернулась Гаруда. — Ты имеешь в виду храм?
— Ну... Ну, храм. Какая разница?
— Почему ты так решил?
— Ангелы кругом. Значит, и Бог должен где-то быть.
Девушка покачала головой:
— Скульптуры отражают нашу сущность. Прежнюю сущность, которую утратили.
— Какую?
— Гаруды умели становиться птицами, но главной оставалась человеческая ипостась.
— Умели? А теперь не умеют?
— Наоборот, — Лилла шмыгнула носом, поморгала, высушивая слёзы, и лишь потом пояснила: — Мы не в силах вернуть первую ипостась.
— Чёт я не въезжаю, — остановился Скороходов. — Вот же ты! Вполне себе чел. Почему не в силах-то?
— Заходи, — девушка распахнула и придержала створку, дожидаясь Петю, — сейчас всё объясню.
Как только дверь позади них захлопнулась, Лилла повернула секретный рычажок и направилась через просторный холл к лестнице на второй этаж. Шаги гулко раздавались в пустом помещении. Петёк смирно помалкивал, опасаясь, что любое слово будет подхвачено бесконечным эхом. Всё вокруг блестело чистотой: и высокие колонны, и расписанные фресками стены, мраморные перила, и мозаичный пол. Ковровая дорожка, взбегавшая по ступеням, приглушила шаги, парнишка, наконец, решился заговорить. Почему-то шёпотом:
— Где все? Я думал, во дворце должны быть слуги. А тут пусто как в музее в выходной день.
— Людей в нашем мире не осталось. Нас всего двое.