В пределах ночной видимости, не так чтобы уж очень далеко, наблюдается нечто крупное, плавно закругляющееся, слегка отливающее металлом, совершенно гладкое и дико неестественное для леса. А уж размер… Оно возвышается над искалеченными стволами метров на пять, не меньше.
Вот тебе и метеор... Больше похоже на разбившийся самолёт. Теперь понятна причина произошедшего.
— Хорошо, — не выдержав напора, сдаётся Денис. — Но девушки будут ждать здесь!
— Что ещё за дискриминация? — опережая других, немедленно начинает возмущается Марина. — Мы с вами.
Наткнувшись на убийственные взгляды женской половины населения, парень проглатывает рвущиеся в наш адрес нехорошие слова и, обречённо махнув рукой, решительно разворачивается, начиная обходной манёвр в направлении потерпевшего крушение объекта.
Медленно продвигаемся вдоль гладкого борта, осторожно перелезая через поваленные деревья и огибая бессчётные, вывороченные с огромными комами почвы и песка, древесные корни. Фюзеляж воздушного судна как-то подозрительно быстро начинает сужаться, а потом снова резко расширяется. И этот факт заставляет нас недоумённо переглядываться. Ведь очертания этого аппарата больше напоминают диск, и до классических самолётных форм ему как до Китая! А разве у нас такие бывают? Однако останавливаться уже никто не решается.
— Денис, это что? — придушенно интересуется кто-то за моей спиной. Игорь, кажется.
— А я откуда знаю, — огрызается проводник, штурмуя Х-образное перекрестье из поваленных стволов. — Щас дойдём и посмотрим.
— Стас! — оглушительно взвизгивает кто-то из идущих впереди меня девчонок.
Большая часть нашего импровизированного отряда тут же бросается на её голос. Я исключением не являюсь.
— Помогите, парни! — пыхтит Ден, пытаясь приподнять полуметровый ствол, придавивший нашего артиста. Девчонки молча наблюдают, как ребята вытаскивают неподвижное тело, стараются привести в сознание и спустя минуту опускают руки, замолкая. Впрочем, и без слов понятно, чем всё закончилось.
Отвожу глаза и отхожу в сторону. Вот тебе и «Пожелай мне не остаться в этой траве...» А стишки-то оказались в самую точку. Почему-то чувствую себя так, словно я виновата. Накаркала.
В глазах стоят слёзы, что, с учётом явного отсутствия нормального освещения, хорошей видимости не способствует, ну и не удивительно, что я цепляюсь носком ботинка и, не удержав равновесие, падаю. Почувствовав под ладонями что-то мягкое, истерично заверещав, оперативно сползаю на траву. Однако визжать действительно есть от чего — споткнулась-то я о лежащего на земле человека. Вот только... Когда проходит приступ паники, да и света прибавляется от фонарей, сбежавшихся на мой истошный визг ребят, начинаю осознавать, что это не кто-то из наших. На земле лежит крупная, внушительная фигура в тёмной одежде, со шлемом полностью закрывающим голову, как у мотоциклиста или, скорее, гонщика. Руки-ноги на месте, одежда цела, не порвана, по её цвету трудно определить точно, но крови, похоже, на ней нет.