– Хочешь ли ты жить вечно, сын мой?
Звук Ее голоса был отражением всех женщин, которых он слышал в жизни.
Миллионы тонов и оттенков – старые и молодые, смеющиеся и печальные. Будто трубы судного дня поют свою прекрасную и ужасную песню.
Но голос ему понравился.
Очень.
Может быть потому, что в нем можно уловить нежные нотки, уже слышанные в голосе Фир Ллариг?
– Я не знаю, Великая Даннан.
Экхарт ответил честно.
Выросший в обществе, где люди с физическими недостатками не считались нормальными, вервольф прекрасно понимал всю свою ущербность.
Что делать слепому воину?
Он не умел больше ничего – для Экхарта битвы были жизнью, хлебом и гордостью. Да, физическая сила осталась при нем, но мужчина так явно ощущал себя лишним в этой жизни и давно думал, как поступить.
До боли в голове и ноющих висков.
Но выхода не было – так ему казалось тогда.
Как отступиться от своих детей, которые останутся смертными? Близнецы были так беззащитны без опеки. Слепота забрала у него и это…
Экхарт не был рожден оборотнем, но семья оказалась для него так же важна, как и для обычных волков – стая. Он сделал бы все, чтобы защитить сыновей, а с некоторых пор и еще одну женщину, Фир. При звуке ее голоса сердце превращалось в бабочку, бьющуюся в плену детских рук.
Что делать, если недавно обретенная возлюбленная решит, что больше не нуждается в слепом оборотне?
– Ты недоверчив, мой Волк, – в голосе Ее слышалась усмешка, как будто он произнес вопросы вслух. Тогда Экхарт еще не знал, что нужды в словах нет, – Воин – это не только зрение. Это человек, живущий битвой, чей разум остер, как клинок. Ты слышишь, как листья шепчут о скорой зиме, облетая на землю. Ты чувствуешь, как спит под снегом трава, готовясь к нежной весне. Закрыв глаза, ты не сможешь изменить мир, но вполне сможешь измениться сам. Слушай и обоняй, пока глазами твоими будет Моя дочь. О детях не беспокойся, они должны выбрать сами. Их путь открыт.
Она чуть помолчала, дав оборотню обдумать сказанные слова, а тот ошеломленно молчал, напуганный ответом на невысказанные вопросы.
– Что я должен сделать, Великая Даннан? – Экхарт старался, чтобы голос звучал твердо.
– Будь защитой для моего Дома, – в голосе Дану мягкая улыбка. – Жрица и ее семья. Под твою охрану отдаю их всех. Да будет так!
Мужчина склонил голову и… проснулся в нежных женских объятиях.