На лестнице кисло пахло табаком, хотя в курилке перед туалетом никого не было. Почти никого. В самом углу стояла Лина, задумчиво глядя в одну точку, с наполовину истлевшей сигаретой в руке. В коротком обтягивающем платье — тонком, совсем не по погоде. Воздух кончился, я споткнулась, схватилась за перила. Что она тут забыла? Лина является в универ только на сессии! А до этого события еще месяц.
— И в трещинах зеркальный круг… — насмешливо процитировали над ухом.
Обернулась и наткнулась на тот же пристальный взгляд. А вот это уже странно!
— В столовую идешь? — поинтересовался Лейман. Я кивнула. — Ну, так отомри. Сейчас очередь соберется, кроме дурацких сэндвичей, ничего не останется.
Накаркал. В столовой гудела толпа, в три ряда опоясывая раздачу. Лейман бесцеремонно протолкался в начало очереди, улыбнулся каким-то девушкам и влез перед ними. Поискал меня взглядом и поманил к себе. Нет-нет… Улыбаться девушкам я не умею, меня с позором выставят вон. Если не затопчут, пока добираюсь. Я честно пошла в конец очереди.
— Строкова! — прогремело в спину. — Ты заблудилась?
Народ с любопытством заоборачивался. Я втянула голову в плечи и покорно протиснулась к раздаче. Вот почему, почему я не умею стоять на своем?.. Можно подумать, вести себя прилично и поступать правильно — это стыдно…
Лейман, получив свою тарелку, нетерпеливо стоял над душой, и я нервно схватила первый попавшийся салат. Нет, ну что ему от меня надо?
— Слушай, — хитро улыбнулся он, когда мы устроились за отдельным столиком. — Ты же по руслиту шестую тему реферата взяла?
Вот, теперь все нормально. Прекрасно знаю, что могут хотеть от меня парни. И совсем не то, что думала мама. Реферат!
— Хочешь поменяться? — догадалась я. Лейман кивнул и намотал на вилку морскую капусту. — Ладно. Мне все равно, о чем писать.
Искать материал я не начинала, а в тему ткнула чисто наугад. Оказалось, что она кому-то нужна. Бывает же…
Я захрустела салатом. В голове плавали обрывки вчерашнего «сна»: тени на пороге, подбирающийся к ногам туман, липкая дрянь на полу. И этот жуткий шипящий голос…
— Из-за Ангелины переживаешь? — вдруг спросил Лейман. Заметив мое недоумение, уточнил: — Троицкой.
Ах, ну да. На факультете Лину все называют ее полным именем, специально подчеркивая, что дружбы с ней не водят.