Я сделала глоток и прикрыла глаза от удовольствия. Жить сразу захотелось ещё сильнее.
Урус не спешил присоединяться к моей трапезе, но я вдруг ощутила такой сильный голод, что даже пристальный взгляд лазурных глаз не смог заставить меня более ждать. Я взяла первую ромбовидную булочку. Вдохнула аромат сладкой свежей сдобы и с наслаждением откусила кусочек. Уф! Да это же пища богов!
Сама не заметила, как блюдо с булочками опустело на треть, и лишь когда в моей чашке закончился кофе, я перевела дыхание и обратила внимание на застывшего статуей Змея.
— Всё хорошо? — спросила я, снова забыв о том, что передо мной мужчина с кучей непонятных тараканов и багажом условностей, которые мне пока были неизвестны. Может, здесь вообще не принято, чтобы женщина первой рот открывала?
Ох, Вика, рано ты расслабилась. Это всё вкусный сытный завтрак виноват.
Урус вопросительно приподнял брови. Нет, я точно ляпнула что-то не то.
— Вы… — конечно, я бы предпочла перейти на «ты», но отчего-то опасалась вот так сразу пугать Змея своим желанием сблизиться. — Вы ничего не едите.
Урус наклонил голову, бросил ленивый взгляд на опустевшее блюдо, а после снова посмотрел мне в глаза. Пространство между нами мгновенно наэлектризовалось. Я уже ждала характерного треска молний, но тут вдруг Змей неожиданно улыбнулся. Зловеще так, что аж холодок по спине побежал.
— Боишься, что еда отравлена?
Я даже икнула. Вот неловко бы вышло, если б я так быстро и нелепо рассталась с едва обретённой новой жизнью!
— А это возможно? — вкрадчиво поинтересовалась я, прислушиваясь к своему телу. Вдруг где-то заболит, заколет?
— Это тебя надо спросить, — прищурив глаза, ответил Урус. — Ведь это не я к тебе пробрался под покровом ночи в постель. Может, ты хотела убить меня?
— Тогда почему не убила? — задала я вполне резонный вопрос, снова забывшись, где я и с кем.
Урус перестал улыбаться. Казалось, что он превратился в настоящий лёд, хотя сложно назвать ледышкой такого жаркого мужчину, но он как-то умудрился совместить в себе огненное пламя первобытной страсти и морозную стужу каменного истукана.
— А вот это мы обязательно выясним. — Урус встал, расправил шальвары и посмотрел в сторону развевающихся на ветру занавесок. Там, за тонкой прозрачной тканью, розовело утреннее небо. — Вставай. Сейчас придёт лекарь.