Но всё это отошло на второй план, как только в боковой стене я увидела окно. А точнее, то, что находилось за ним.
– Это не сон? – вырвалось у меня.
Вместо серой дымки, которую я подсознательно ожидала увидеть, за окном простиралась равнина из белоснежных облаков, будто мы зависли высоко-высоко в небе. Облака выглядели плотными: казалось, по ним можно прогуляться.
Сверху их освещало ласковое солнце.
Над облаками парили круглые домики, похожие на расписные фарфоровые чашки с блюдцами. А белые крыши напоминали кремовую пену над чашкой. На блюдцах были разбиты садики и играли дети в забавных разноцветных кофточках и панталончиках. Некоторые из них просто сидели на краю, свесив ноги вниз. Кое-где мелькали и взрослые: мужчина в лимонно-жёлтой пижаме подметал крыльцо, а женщина в кукольном кружевном платье увлечённо поливала цветы из пузатой лейки.
Между домиками на лодке, забитой всяким хламом вроде закопчённых котелков, ящиков, причудливо изогнутых металлических штуковин, похожих на старые запчасти от какого-то механизма, и прочих предметов, будто бы собранных на ближайшей свалке, плавали два чумазых торговца. Я так решила, поскольку увидела, как в одном из домиков им отдали что-то, похожее на крупную круглую монету, а они взамен протянули покупателю погнутую обгорелую кастрюлю, которая выглядела так, будто годилась на выброс. Впрочем, покупатель не жаловался.
В отличие от аккуратно одетых жителей “чашек”, торговцы носили потёртые кожаные штаны, грязные рубахи и кожаные же плащи. А на головах у них были в разной степени деформированные шлемы с выпуклыми очками на резинках. Видимо, эта лодка могла развивать гораздо большую скорость, раз возникла необходимость в таких прибамбасах.
– Мерзкие слизняки! – внезапно рявкнула тётушка у меня под ухом, заставив подпрыгнуть от неожиданности. – Ах ты ж, гадство! И когда вы только завестись успели!
Я с недоумением повернулась к ней. Она смотрела куда-то под потолок. Проследив её взгляд, я увидела двух белёсых студенистых слизней размером с доброго ежа.
Тётушка раздражённо махнула руками. Слизни вспыхнули и осыпались вниз чёрным пеплом. Почему-то мне стало их жаль. Вообще, мерзкими они не выглядели. С них не стекала сопливая слизь, а ещё в глубине студенистого тела, казалось, светилась прохладным светом крохотная лампочка.