– Мама, ну неужели ты думаешь, что у меня головы на плечах нет? Что я вот так сразу начну колоться дрянью или ещё что-нибудь? Мама, я всё-таки дочь врача! Я знаю, что можно, а что – нет!
Светлана Петровна качала головой. Снежка обиделась.
– Неужели, ты в меня так мало веришь, мама?
– Я верю в тебя больше, чем во всё другое на свете. Но никто не может знать, что его ждёт. А ты – моя единственная девочка, другой у меня не будет! И если вдруг с тобой что-то случится, я просто умру. У меня не выдержит сердце. Я тебя не пугаю, просто это действительно так. Я хочу, чтобы ты это знала. И берегла себя.
– Я буду, буду беречь! – горячо принялась заверять Снежка. – Просто не могу же я до старости просидеть под стеклянным колпаком!
– Я этого вовсе не требую, дочь. Просто прошу, чтобы ты лучше обдумывала свои шаги, а не мчалась прямо завтра сломя голову неизвестно куда!
– Но... Андрей же будет ждать меня...
– Ты же сама сказала, что не обещала ему, что придёшь! Послушай-ка! А ты не влюбилась ли, случайно, в этого Андрея?
– Ты что! – смутилась Снежка. – Я его и видела-то всего час или и того меньше!
– Что ж, иногда этого бывает достаточно! Ты так часто произносишь его имя и так его хвалишь, что...
– Нет, мамочка, нет! Он мне и впрямь понравился, но как хороший человек, и это всё! Там ещё Миша Орлов был. Он тоже очень хороший, смешной такой! Ты же не думаешь, что я и в него влюбилась?
– Да, в двух сразу ты, пожалуй, не могла, – согласилась Светлана Петровна. – Что ж, уже легче. Значит, тебя просто увлёк его красочный рассказ о сценической жизни. Но увлечение скоро пройдёт. Или просто сменится чем-нибудь другим. Ты не расстраивайся... А теперь давай-ка спать, принцесса. Мне завтра рано вставать на работу, это ведь у тебя каникулы!
Снежка очень хотела поспорить, но сдержалась. Пожелала маме спокойной ночи, распустила уставшие от непривычной причёски волосы и почистила зубы. Но, забравшись в постель, ещё долго не могла уснуть. О чём-то раздумывала, ворочалась и в конце концов встала. Шлёпая босыми ногами, подошла к книжному шкафу и ощупью достала из него увиденную сегодня у мамы в руках фотографию. При слабом свете уличного фонаря, через окно проникавшем в комнату, разглядеть её было трудно, да Снежка и не стремилась к этому: она её хорошо запомнила. Просто постояла немного, прижав её к груди, словно стремясь этим успокоить неистово колотящееся сердце. Потом снова вернулась к кровати, со странной, ещё не оформившейся до конца мыслью, что она должна, обязана хотя бы попробовать что-то сделать в этой жизни не только за себя, но и за маму, которой это не удалось.