Я взглянула на отца опять. Как же он красив! Ему сорок один, но он еще стройный, как юноша. Безбородый, с русыми волосами до плеч и чудесными темно-голубыми глазами. У Мэйлана Гренфура тоже голубые глаза. И такое же узкое лицо, нос с едва заметной горбинкой. Да не потому ли он мне приглянулся? Я ведь обожала отца, и мне больше всего нравилась именно такая внешность у мужчин.
– Все, готово, – объявил отец. – Завтра утром отошлю письмо с курьером в Бренвиль.
Он подошел к шкафчику и достал печать. Запечатал письмо, положил в конверт из пергамента. Поставил еще одну печать сверху, затем спрятал письмо в потайной ящик в стене.
– Что, Герсента, довольна? – усмехнулся он. – Смотри: никому ни слова об этом. Даже матери пока не говори.
– Хорошо, – пообещала я. – А теперь… Может, ты расскажешь, что творится у нас на востоке и зачем ты зовешь в столицу вассалов?
Но отец лишь покачал головой.
– Нет, это не твоего ума дело. Иди лучше спать, уже поздно. Завтра…
Он замолк, потому что из галереи, куда выходили двери его комнат, послышался шум, затем – топот, лязг оружия, крики.
– Государь, измена! – вскричал барон Рейнель, вбегая в комнату. – Уходим в донжон, Азенбрук задержит заговорщиков!
Отец схватил меч, и мы вместе с бароном и стражниками бросились в соседние покои. Но нам преградила путь толпа людей в масках. Все дальнейшее происходило, как во сне. Как будто не наяву, а в кошмаре. Закипела схватка. Меня кто-то схватил, подтащил к стене и прижал к ней, навалившись сзади. Я пыталась вырваться, но тщетно. Брыкалась и кричала, пока мне не зажали рот ладонью в жесткой перчатке…
– Все, бросай ее, – прозвучал сквозь туман чей-то голос.
Тот, кто держал меня сзади, ослабил захват. Толкнул меня в спину, и я растянулась на полу, не удержав равновесия. А когда поднялась и смогла оглядеться, в моем горле застыл крик ужаса.
Все в крови. На полу – несколько убитых и раненых. Мой отец…
– Отец! – закричала я, бросаясь к нему. – Нет, о боги!
Я трясла его, не желая верить страшному. Ну не может быть! Ведь мы только говорили с ним. И все было так спокойно, так мирно… А теперь его голова и прекрасные волосы в крови. На груди – ужаснейшая рана, из которой вытекает кровь.
– Принцесса! – позвал меня кто-то. – Как вы, целы? Не ранены?
Я вскинула голову и увидела двух наших рыцарей. Затем – брата, его воспитателя, слуг. Они что-то говорили и делали. Мой тринадцатилетний брат рыдал над телом отца. А я была в таком ступоре, что даже не могла плакать. Мой отец убит… Я не верила и не хотела верить. Ну как, как?! У него же не было врагов. За двенадцать лет его правления в королевстве не вспыхнуло ни одной междоусобицы.