Алиша вскинула на Кайо возмущенный взгляд. Молча.
А Кайо просто сделал вид, что вообще не понимает, не замечает ничего и смотрит вдаль, поверх белобрысой головы. Благо Алиша ему едва до подмышки достает.
Но Алиша решила не сдаваться, и зайти с другой стороны. И маслом намазать ответственно, везде. Над коленом и по бедру вверх тонкими пальчиками, и под железные пластины юбки… Только пластины тяжелые и с окалиной, местами царапают. Кайо-то то что, а вот Алише, если неосторожно…
- Ноги не надо, - сказал он.
Не успел.
- Ай! – Алиша задела острый край, вскрикнула, отдернула руку, на пальце выступила кровь.
- Ну и зачем? – устало спросил Кайо.
- Тебе еще смешно! – возмутилась она.
- Вообще не смешно, - сказал он. – Осторожнее.
Алиша гневно сверкнула глазами, дернулась было облизывать поцарапанный палец, но он в масле. У нее от обиды даже слезы чуть выступили. Но что тут делать?
- Не поможешь? – обижено поинтересовалась она, показывая палец.
Кайо покачал головой. Да, силы в нем совсем немного, но на такую мелочь хватило бы. Только руки в масле ему сейчас трогать нельзя.
- Там царапина, само пройдет, - сказал он.
У Алиши подбородок чуть дернулся, ноздри зло раздулись.
- Сядь! – велела она. – Мне плечи надо намазать.
Садиться в юбке было невозможно, поэтому Кайо просто опустился на колени. И вот так, на коленях, он почти вровень с Алишей, теперь она смотрела ему в глаза… вызов в ее глазах, и жгучая обида. И щеки ее порозовели. Надо признать, Алиша красивая… только дело вовсе не в красоте.
Она губы поджала, и этой же рукой в масле повозила по макушке Кайо, по едва отросшему ежику волос.
- Опять все сгорят, - вздохнула. – Я так на тебя с волосами и не посмотрю.
- Да что там смотреть? – удивился он. – Так же как без волос, только с волосами.
У Алиши волосы светлые, струящиеся волнами, ослепительно голубые глаза. Каждый мужчина в труппе, да и не только, был бы счастлив, если б такая девушка одарила его благосклонным взглядом. Но Алиша отчего-то решила, что ей нужен Кайо.
Обошла его сзади, принялась сосредоточенно, даже с некоторым остервенением мазать плечи и спину. Ногтями бы поцарапала, если б только процарапать могла.
- Могу поспорить, - мстительно, сквозь зубы, буркнула она, - твоя Марит сегодня с кем-нибудь из благородных господ упорхнет. Она присматривается уже.