— Доброй ночи. Я доктор Хью Дремен, мне нужен сэр Кайл, — сдержанно сказал он.
Брат тут же отвел его к пострадавшему, меня выпроводили на кухню. Они провели долгое время у пациента. Уже заалел рассвет, когда брат и врач вышли.
— Опасность миновала, благодарю, что вовремя остановили кровь. А вас, мисс, за то, что увидели – сэру Кайлу нужна помощь. Но ему нужно немного отлежаться, перевозить его в таком состоянии опасно, рана может открыться.
Нам с братом пришлось кивнуть. Когда Хью Дремен ушел, Майкл обратился ко мне.
— Эмма, тебе придется поухаживать за ним. Если я не появлюсь на работе, то нечем будет платить за аренду квартиры.
— Но я не умею, — воскликнула испуганно.
— Мы спасли аристократа Кайла Темполтона, он же начальник отдела по борьбе с особо опасными преступлениями. Придется ухаживать за ним до выздоровления.
Как бы ни было страшно оставаться наедине с незнакомым мужчиной, да еще и драконом, которые всегда вели себя, будто им все дозволено, пришлось согласиться. Это я впутала нас в такую непростую ситуацию. А брат и так из кожи вон лезет, чтобы снимать более-менее приличное жилье и оплачивать мою школу для гувернанток, чтобы я смогла встать на ноги. Денег нам обоим сейчас катастрофически не хватает. И если он не пойдет в порт, то может потерять работу.
Майкл всегда уходил рано, я редко его провожала, но сейчас долго смотрела вслед. Его фигура постепенно растворялась в густом утреннем тумане, и я чувствовала странное беспокойство, проникающее в самое сердце. Тишина дома давила, как никогда прежде. По наставлению врача мне нужно было обтирать больного, сбивая жар, и, как проснется, накормить куриным бульоном. Я подошла к кровати и взглянула на красивое лицо законника – неподвижное и бледное, с закрытыми глазами. Его дыхание было едва слышно.
Я начала с осторожностью обтирать руки и лоб Кайла влажным полотенцем, стараясь не причинить боли и не смотреть на него, так как даже мимолетный взгляд на его обнаженное тело, скрытое лишь тонкой простыней, заставлял мое лицо пылать краской. Сердце выбивало отчаянный такт, а пальцы дрожали от прикосновения к его коже. Рельеф мускулов, так отчетливо проступающий под тканью, рисовал перед глазами картины, лишенные всякого намека на спокойствие.
Тонкая простыня сдвинулась, открывая чуть больше тела, и на мгновение я замерла. Небывалое чувство стыда захлестнуло меня, но я продолжала смотреть.