– Спрошу, мне же не нужно очаровывать Тёмного владыку, чтобы не опозорить светлые земли своим уродством, – спокойно отозвалась Эриниэль, – так что у меня будет время найти того, кто мне обязательно поможет.
После этого обмена колкостями наступила тишина.
Эриниэль опять погрузилась в чтение, хоть на лошади было и не слишком удобно, но хоть как-то развеивало скуку.
Аминиэль же дулась и смотрела на лес, скрывая то, что на щеках у неё выступили пятна от слов родственницы, и она не хотела, чтобы их видел посол, который о чём-то заговорил с начальником стражи, видимо, обсуждали, где сделать привал.
ГЛАВА 4
Изнурительное путешествие подходило к концу. Густые леса родных территорий стали постепенно редеть, живность встречалась всё реже, затем и вовсе пропала, а вместо леса потянулся довольно чахлый кустарник.
Пожухшая трава хрустела под копытами лошадей, а карканье воронья в первое время заставляло вздрагивать от резкости и неожиданности.
Природа просто кричала о том, что благодатные эльфийские земли закончились, и сила тёмного источника где-то там, впереди. Воздух будто загустел и потемнел. Солнце не показывалось уже пару дней, и чем ближе к Лунной долине приближался отряд, тем короче становился день и гуще тучи.
– И вот тут мне предстоит жить?! – горестно воскликнула Аминиэль и тут же прикусила губу.
Её несчастный взор метался по безрадостной картине, где на горизонте уже виднелся вход в долину. Своей мрачностью он мог напугать кого угодно, а уж такую трепетную к себе особу как Аминиэль тем более.
– Возможно, что в самой долине не всё так плохо, – проговорил посол, чтобы утешить эльфийку, но в голосе его не слышалось нужной степени уверенности, чтобы убедить хоть кого-то.
– А может, там всегда так, так что сто́ит привыкать сейчас, чтобы выражение твоего личика не испортило первую встречу с владыкой, – не сдержалась Эриниэль, хоть и понимала, что не очень уместно шутить над роднёй в такой момент, но та частенько больно её подкалывала и сил удержаться сейчас не нашлось.
– Возможно, ты и права, – холодно отозвалась Аминиэль, не поворачивая головы.
Дальше до самого въезда в долину в отряде стояла тишина. Вход был весьма узким, сама природа, казалось, отгородилась от этого гиблого места, столь обширного по территории. В него едва проезжала гружёная телега. Затем он расширялся до четырёх метров, в таком состоянии продолжался метров сто, и только после этого внезапно раздавался резко в стороны.