Сделав очередной шаг, чуть не прочесала носом промерзшую землю. Чертыхнулась, пакет не выдержал моей любви к еде, одна ручка все же порвалась. С каждой секундой все больше ненавидела всех, кто улыбался.
— Фу, люди. — Презренно скривилась, мечтая быстрее спрятаться в своей однушке, закрывшись от всего мира.
— Милая, отчего такая грустная? — Словно из-под земли на моем пути выросла типичная цыганка.
Ну, такая, ярко одетая, в платке с золотой вышивкой и пушистой шубе. “Дорого, богато” — как скажут многие, а я лишь подчеркну: полная безвкусица. И не надоедало ведь им постоянно в юбках ходить, длиною до пят, да в таких цветастых, чтобы у всех в глазах рябило. Или, чтобы ее сородичей издалека было видно. Я даже удивилась, будучи уверенной, что они только летом выбираются в люди, а зимой предпочитают отсиживаться в теплых домах.
— Денег нет. — Коротко ответила, попытавшись обойти шарлатанку.
Им только одно и нужно: опустошить чужой кошелек. Ох, в былые времена, цыгане наводили на меня ужас, своим умением раздевать зевак до трусов. Было дело по молодости, и меня стороной не обошли.
— Ну, что ты, милая, — весело отмахнулась, не позволяя пройти мимо, — вижу же, грустная, одинокая, судьбой не балованная. Хочешь, я тебе принца нагадаю?
— Теть, — шмыгнула носом, крепче обхватывая порванную ручку пакета, — какой принц? Ты меня видела? Это не тулуп объемный, это я толстая, да постарше буду, чем бо́льшая часть твоей родни, так что иди отсюда, не мешай домой добираться.
В сорок с хвостиком лет, с двумя разводами за спиной и лишними двадцатью килограммами, не в принцев верят. В моем возрасте уже и в бесплатную медицину верить неприлично.
— Э-э-э-э, — недовольно качала головой, — зря ты так, милая, — цокнула цыганка, — я ж от всей души, дай хоть погадаю разочек. — Просила с хитрым прищуром.
— Ага, щаз, — сплюнула себе под ноги, — говорю же, денег нет, а перчатки на морозе снимать не буду.
Настырная. Пристала и ни шагу в сторону, так и топтались на месте. Я вправо и она туда же, я влево и она за мной.
Обычно такие поодиночке не работают, но эта дамочка тем и была странной, что поблизости не наблюдалось других цыган. Никто словно не замечал столь колоритную дамочку. Ребятня продолжала бегать и галдеть, а люди постарше проходили мимо не оборачиваясь.