— Я не хотела аварии. Этого всего не хотела. Извините.
Хоть как-то сгладить ситуацию, но, похоже, это не работает. Вижу, как Крутой жадно затягивается сигаретой, а после зажимает ее в зубах, достает из кармана небольшой блокнот, ручку и что-то пишет. Много ноликов. Протягивает мне листок.
— Извинения свои в задницу засунь. На.
Подхожу, смотрю на листочек, и в глазах двоится. Моя жизнь столько не стоит, как он тут нарисовал.
— Что это?
— Это стоимость ущерба, который ты мне причинила.
Его рокочущий голос ласкает уши, такой бархатный, но в то же время грубый, чужой, опасный.
— У меня нет таких денег.
Кто-то рядом свистит, держу пари — Брандо. Сглатываю, я в центре внимания. Точно под прицелом автомата.
Чувствую, если что не так ляпну, точно в лес завезут, а у меня другая цель. Мне не так надо.
— Даня, верни ее сумку, — говорит Крутой. — Звони тому, кто заплатит за тебя.
— Кому?
— А мне откуда знать? Брат, батя.
— Ага, тетя, блядь!
Брандо. Этот кареглазый черт все время хочет меня уколоть и глаз с меня не спускает, так же как и Фари. Тот вообще смотрит как на мошку с километровой высоты, высоко задрав подбородок. Конечно, поглядите-ка на них всех. Лощеные, шикарно одетые, сытые.
Это бандитская элита, закрытый клуб гангстеров, можно сказать. Группировка. У них свой мир, а у меня свой. И в моем мире нет красной икры и еще каких-то деликатесов, названий которых я даже не знаю. Стол ломится от этих вкусностей, и я заставляю себя не пялиться так на еду. Стыдно.
— У меня никого нет. Нет того, кто за меня заплатит.
Поднимаю голову, встречаясь с холодными глазами Крутого. Вру без заминки, потому что малейшая оплошность – и он поймет. Они все поймут, и меня не спасут даже липовые документы, которые мне по-быстрому состряпали.
Хорошо хоть, имя мое настоящее оставили, не то было бы еще сложнее переключаться, выдумывать какой-то образ. Хотя мне сказали просто быть собой, не тушеваться и не проявлять к ним неуважения. Этого они больше всего не переносят.
— Несчастная сиротка! — не унимается Брандо, но он мне кажется проще, в отличие от того же Фари, который молча сидит ближе всех к Крутому. Он похож на шакала или на верного пса главаря. Черная тихая Гиена.
— Кто тебя подослал, дите?
Этот вопрос Крутого вводит в оцепенение, но я ни единым движением не выдаю страха. Спокойная, уверенная в себе, тогда как внутри трепещет каждая клетка.