Силирион! завопила громче Жианет, переходя на запредельно высокие ноты. Это беспредел! Она мой сын Какой позор!
Я же вообще не представляла, как себя вести. Да, что-то ночью было, помню, но как оказалась здесь, почему их сразу двое, с какой стати мадам Ройс говорила о каком-то позоре совсем не понятно. В данной ситуации мне следовало бы кричать и говорить о поруганной чести.
Меня использовали? Я их использовала? Нужно принять вид оскорбленной девы или занять позицию защиты?
Как сложно!
Я это просто так не оставлю. Мой сын опозорен, это ляжет клеймом на весь наш знатный род. И она должна еще стать нашей Верховной? Да ни за что! Пусть сначала пройдет Путь очищения и получит от Матери прощение.
Дрэйк многозначительно хмыкнул, глянув на вопящую дамочку. Отвернулся и выполз из-под одеяла, показав всем свои голые ягодицы, а она залилась румянцем и со стоном выдав Позор выверенно упала в обморок в руки подоспевшего мужа.
Мужчина, в отличие от своей супруги, выглядел менее пестро. Размашистые брови, густые усы, крепкое телосложение вот его немногочисленные достоинства. Зато недостатков насчитывалось куда больше. Шрам на щеке, пронзающий взгляд выцветших голубых глаз и залысина на макушке, которая портила образ грозного отца семейства, а также скверный характер и привычка криво усмехаться. Постоянно, словно каждое слово или действие его собеседника воспринималось скептически, подвергалось осуждению, но молчаливому. Он не стал вникать в суть случившегося позора, оттащил свою супругу.
Прости, я скоро вернусь, погладил меня по щеке Лиар и, на ходу одеваясь, поспешил за родителями.
А вот Дрэйк выглядел загадочно. Не холодно и по-скотски, как раньше, задумчиво так, с едва заметной улыбкой. Он не стал завязывать верх рубахи, перекинул через плечо камзол и тоже отправился на выход под моим пораженным взглядом. Правда, обернулся, снова хмыкнул.
Я бы на твоем месте не задерживался в этом доме, ведьмочка. Мадам Ройс не бросает слов на ветер, сказал и ушел, оставив меня с глубоким пониманием, что Путь очищения это не шутка.
Но я ведь Я не стану идти голой по улицам города, чтобы меня поливали сестры-прислужницы водой, приговаривая, что мое тело в грязи, а встречные люди смеялись, улюлюкали, приставали. Это унизительно! Мне процесс знаком не понаслышке. Потому что первое, что я увидела в новом для себя мире, это бедную девушку, которой пришлось вынести подобное. Ее трогали мужчины. Приглашали зайти в дом, чтобы или прямо здесь, прилюдно или в какой-нибудь подворотне. А сзади двигались женщины в фиолетовых рясах и через каждые пару метров обдавали ее водой, призванной магией.