Сквозь мутное сознание извне пробились тягучие, как на заезженной пластинке, голоса.
- Абэ, неужели было недостаточно установить связь? Пытаться управлять первородной энергией не лучшее твое решение, - это был голос Феликса.
- Первородной? Я не почувствовала в ней пробуждение изначальной, и на твоем месте не была бы так уверена в этом, - послышался голос Абэ.
- Ты даже не поняла, что потеряла часть себя, так неосторожно и бездумно прикоснувшись к ней.
- Не говори мне о своих догадках. И тебе не стоило нарушать правила игры. Точность правил - наше все. Участвовать должен только один.
О чем они говорят? Разве на сцене был второй участник? Я думала, что лохматая копия Преподобного - всего лишь голограмма. Интересно, кто такая Первородная, с которой у Абэ произошел серьезный конфликт? Может быть, местная шаманка или еще выше - президент планеты? Все так запутанно, точно уравнение с пятью неизвестными и одной постоянной, где эта постоянная - я. И она постоянно во что-то влипает, как сейчас.
Шевелиться, а тем более открывать глаза совершенно не хотелось. В битве титанов землянам лучше побыть в стороне. В любой ситуации нужно больше слушать, чем говорить.
- Абэ, твоя игра - твои правила. Причем здесь точность? - раздался голос Мордашки. - В нашей жизни нет ничего точного. Не в этом ли ее прелесть?
- Исчезни, Четвертый, - скомандовал Феликс.
И Мордашка тоже здесь. Этот негодяй оказался не только любителем острых ощущений, но и философом. Только вот никак не пойму, зачем он там в арке толкнул меня к краю, а затем ждал, когда я сама упаду. Логичнее было бы сразу сбросить меня вниз - и дело с концом. И как я сразу не догадалась, что это еще один брат Феликса? Теперь я знакома и с Четвертым. Вся его большая семейка старается окружить меня чрезмерным вниманием, пытаясь спровадить подальше, как нерадивую «невестку». Похоже на банальную мелодраму. Прискорбно, что технологии на Шумере развивались миллионы лет, а отношения остались средневековыми.
Баттл между Феликсом и жемчужной дивой продолжался.
- Абэ, ты ведь не человек, но почему-то видишь только то, что видишь. Быть шумером - значит видеть то, что не видели все, и думать так, как не думал никто, - с укором произнес Феликс.
- Видеть легко, труднее предвидеть, - уточнил Четвертый.
- В отличие от Абэ, у тебя, брат, с предвидением не должно было возникнуть сложностей. Но и ты настолько погрузился в будущее, что в настоящем не видишь дальше собственного носа, - снова Феликс.