И вдруг резко, когда терпеть уже больше не было никаких сил, всё прекратилось. Мгновенно, будто рукой смахнули, вся боль пропала, ушла, не оставив после себя даже отголосков. Будто ничего и не было.
Собственные судорожные всхлипы практически оглушили. Медленно, всё ещё боясь пошевелиться, я отняла дрожащие от напряжения руки от головы, с опаской приоткрыла слезящиеся глаза и попыталась оглядеться. Подняла голову с земли, в которую, сидя на коленях, утыкалась лбом и даже не чувствовала этого.
И тут же оказалась втянута во всеобщее состояние оживлённой паники, когда все вокруг бегали, что-то кричали и с ужасом смотрели на нашу пятёрку, валяющуюся на земле с перекошенными от ужаса лицами.
Два портала вспыхнули одновременно.
***
– На карте следы магического влияния. – Объявил ректор спустя маэ тридцать, когда мы всемером сидели в его тёмном и мрачном, но всё равно уютном и родном кабинете.
Он отложил эту злосчастную карту на стол, опустил руки на него же и поочередно наградил всех нас тяжёлых взглядом. Тяжёлым, недовольным, едва ли не гневным, и требовательным. Просто мы, как только в себя пришли, уже в госпитале были, куда нас вышедшие из порталов ректор и Верховный утащили. И на требование немедленно объяснить, что произошло и почему ему, ректору, пришёл сигнал о том, что на его адептов было совершено покушение, ответили слаженное: «Проверьте карту!».
Ну и, в общем, мы отказывались что-либо ещё говорить, ректору пришлось выполнить эту самую проверку и теперь он был крайне злым. Не знаю даже, что его разозлило больше: что один его адепт пытался подставить других или то, что другие умудрились куда-то влезть и теперь отказывались об этом рассказывать.
А мы не отказывались! Лично у меня вообще до сих пор мысли путались, а глаза были красными и горло от крика болело. У сидящего слева от меня Рэя заметно дрожали руки, Кости справа периодически передёргивало.
– Запру, – мрачно пообещал Аяр, стоящий у стола с широко расставленными ногами, сложенными на груди руками и негодующим взглядом, направленным на меня.
Пришлось вздохнуть и рассказывать.
Вообще Аяр хороший. Самый лучший из всех, кого я когда-либо знала. Мало того, что очень красивый, он был ещё и очень заботливым, понимающим и добрым. Смешно шутил, умел готовить, дружил с моей мамой и младшим братиком. Он был просто замечательным.