В кухне появилась мама. Она сразу направилась к нам.
— Дорогая, как всё прошло? Они до сих пор беседуют. Я волнуюсь.
Она присела на стул, и я отложила вопросы к Амисе на потом. После разговора с девушкой осталось неприятное, скребущее чувство. Ничего не прояснилось, а только ещё больше запуталось.
— Всё хорошо. Папа сказал, что я могу идти, — ответила я, присаживаясь рядом с мамой.
Амиса отправилась мыть посуду, а мы с мамой молчали некоторое время. А потом, печально вздохнув, мама вдруг начала рассказывать.
— Я была чуть младше тебя, когда мы с твоим отцом поженились. До того дня я видела его всего раз, на одном приеме. Я не хотела выходить за него замуж, но наши родители были иного мнения, – проговорила она с легкой грустью. – Наш союз сулил им стабильность и спокойствие. Нас даже не спрашивали, чего хотим мы сами, — она хмыкнула и покачала головой. — Я сумела полюбить его только спустя год после твоего рождения. А он... Даже не уверена, что знаю, когда это произошло. Скорее всего, он понял это в тот день, когда впервые увидел тебя. Такую крохотную, беззащитную. Именно тогда его отношение изменилось. Он стал внимательнее, добрее, заботливее ко мне. Тебя обожал, — теперь мама улыбалась.
Мне улыбаться не хотелось.
— Я рада, что в итоге вы смогли стать хорошей семьёй, — ответила я, догадываясь, к чему этот разговор.