— Ну… кхм, слушай, а зовут тебя как? — мучительно выдавила из себя я.
— Хельму.
— Глупое имя, — нетактично заметила я, прежде чем представиться: — А меня можешь звать Анха.
Волк фыркнул.
— И это ты будешь критиковать мое имя?
— Меня так в пансионе назвали, — оскорбилась я. — Анха, между прочим, значит «священный дар».
— Ты — священный дар?
— Щенком я была очень миленьким.
В те безмятежные времена я была в несколько раз пушистее себя сегодняшней, меньше, круглее, а главное — с аккуратным, полностью покрытым мехом хвостом. Это уже с возрастом я полиняла, морда моя вытянулась, а хвост полностью облысел, усиливая сходство с крысами.
Собственно, три года я жила в пансионе, в клетке в учебном кабинете, и имела возможность заниматься вместе с пансионерками. Читать научилась раньше, чем говорить, подглядывая в книги и тетради девушки, сидевшей за последней партой, прямо рядом со мной. А считать — прежде, чем меня выкинули на улицу, посчитав слишком страшной.
Маленького хорошенького пушистика они готовы были любить, холить и лелеять, а большую ушастую крысу с огненно-рыжей шерстью почему-то нет.
— Слушай, блох… босс, а ты передумал, что ли, меня из города изгонять?
— Босс? — удивился волк.
— По имени звать не буду, оно дурацкое, — предупредила я.
Он пожал плечами, не имея никаких возражений.
— У меня есть к тебе деловое предложение, — сообщил он, будто вживаясь в образ моего босса.
— М-м-м?
— Ты ведь тарса, верно? Я ознакомился с информацией о твоем виде и должен сказать, она впечатляет. Я хочу, чтобы ты приглядывала за Эдит и докладывала мне о ее делах. От Марты мало толку, она боится потерять работу и многое умалчивает. Меня это не устраивает, я хочу знать все.
— Даже так… но ты ведь в курсе, что знать все может быть вредно для здоровья?
— Мое здоровье не должно тебя заботить.
Это было мое самое удачное ночное приключение, итогом которого стало неожиданное повышение. Я больше не была бессловесной зверюшкой, рисковавшей в один не самый лучший день своей жизни оказаться в самом дремучем лесу государства. Я стала настоящей охранительницей своей хозяйки.
Самой близкой, самой незаметной, самой главной ее защитой.
— Тебя ведь впечатлило, как тарсы о своих щенках заботятся, да?
Волк улыбнулся и не ответил.
Не знал он, что не всем щенкам достается материнская любовь и защита, как и не знал, что Эдит по всем показателям не смогла бы заслужить ни того ни другого — слишком слабым, беспомощным и бесперспективным детенышем она была.