— Откуда ты все это знаешь, девочка? — спросил господин Гё, быстро листая тетрадь.
— Я читаю ваши газеты и много времени провожу на рынке и в порту, — ответила Эльза, решив, что ей больше нечего терять.
— Значит, — заключил господин Гё, — за последние два года ты получила девять выплат на общую сумму в пятьдесят восемь с половиной гульденов.
— Именно так, господин Гё.
Он задумчиво пожевал губы.
— Как ты смотришь на то, если я буду выдавать тебе на этакое баловство пятьдесят гульденов в месяцев?
— Тогда мы сможем лучше понять принцип работы торговой биржи, — ответила Эльза робко, ожидая, что над ней всего лишь посмеются. Насколько она успела понять, коммерсанты старой закалки вроде господина Гё не больно-то жаловали все эти акции и векселя. Они привыкли к настоящим деньгам, а не бумажкам.
— В таком случае, — произнес господин Гё, захлопывая тетрадь, — я хотел бы выдать тебе твою часть прибыли — пятнадцать гульденов. Купи, наконец, себе два нормальных платья, от твоего сиротского наряда у меня повышается выделение желчи.
И хоть Эльзе было ужасно жалко тратить так много денег на стариковскую прихоть, она именно так и сделала.
И вот теперь в своем красивом новом платье она сидела у ног господина Гё, делая ему массаж. В эту минуту вдруг забарабанил дверной молоточек. Эльза вскинула вопросительный взгляд вверх, и господин Гё скривился.
— Только если это действительно важно, — с неудовольствием проронил он.
Эльза встала и направилась в холл, чуть приоткрыла дверь и тут же распахнула ее настежь, потому что на пороге стояла прекрасная госпожа Анна, младшая дочь господина Гё.
— Добрый вечер, — проговорила Эльза благовоспитанно, провожая гостью в гостиную, а в ответ удостоилась лишь недовольного оценивающего взгляда. Они не виделись с того самого дня в приюте, когда госпожа Анна попросила какую-нибудь послушную сиротку у мадам Дюваль. Вряд ли Эльзу тогда вообще запомнили. — Господин Гё не слишком хорошо себя чувствует.
Они вошли в гостиную, и господин Гё немедленно рассердился.
— Я же сказал — действительно важно! — воскликнул он.
— Папа, вы не появлялись в конторе уже несколько дней, и мы все беспокоимся...
Эльза отступила, намереваясь оставить их одних, но господин Гё обжег ее злым взглядом и кивнул на подушечку у своих ног.
И, хоть это и было неловко, Эльза опустилась на пол и вернулась к своему занятию. От такого возмутительного нарушения приличий госпожа Анна немедленно замолчала.