Я устрою этому громиле сладкую жизнь! Могу поспорить, что он сдастся уже через неделю.
— Итак… Первое. Уборка. Чтобы к завтрашнему утру весь дом блестел, как у кота… — начинает Темирхан командным басом.
— А как же твои солдаты? — нагло перебиваю я. — Папа говорил, что у тебя рота или взвод… Группа солдат. Какие-то подчинённые, за которыми нужно следить и раздавать приказы.
Лицо Темирхана приобретает жестокое, непроницаемое выражение.
— Я давно оставил военную службу. Теперь буду заниматься только тобой.
Что-что? С какой такой великой радости… он будет заниматься мной?!
— Я против!
— Пережуй и проглоти своё «против»! Отныне в этом доме я устанавливаю правила.
Ну и заявление! Я роняю челюсть на пол от таких слов. Пребываю в шоке от услышанного. Да соберись же ты! Тряпка… По дому твоего отца разгуливает двухметровый мужлан и читает нотации. А я… А я что?! Ничего. Просто пялюсь на него, пребывая в шоке.
Но надо показать характер. После смерти отца дом и всё его имущество перешло ко мне по наследству. Значит, никто мне не указ.
— Эй, дядя, а ты не офигел?! Это мой дом! Я — совершеннолетняя и…
Он оказывается рядом, проносясь по комнате, словно тайфун. Горячая ладонь накрывает мой рот.
Тёмные, бездонные глаза, полные огня, оказываются напротив моих.
Он — друг моего отца. Почти вдвое старше меня. Вдвое больше. В десять раз сильнее. Настоящий громила. Великан! Сейчас эта груда мышц нависает надо мной, и я чувствую себя совсем крошечной. Просто пылинка по сравнению с ним! Он мнёт мои губы жёстко и властно.
— Молоко на губах не обсохло, малявка. Я — твой опекун.
Какого чёрта?!
— Да-а-а-а, — тянет довольно.
В его тёмных глазах пляшет веселье. Он не таясь разглядывает меня, как будто лакомство. Примеряется, с какого бока откусить, что ли?! Я пытаюсь пнуть его ногой в коленную чашечку. Бум. Как будто стену пнула! Ничего ему не случилось. Стоит и не шелохнётся.
—Поменьше ногами дрыгай, не то свяжу, через колено перекину, спущу твои штаны и всыплю…
Говорит хриплым голосом, обдавая меня жарким взглядом, как будто кипятком. Мамочки… А он не шутит! Точно не шутит. Возьмёт и всыплет мне. От такого грубияна всего можно ожидать.
— Какой ещё опекун? — спрашиваю спокойнее.
— Невнимательно читала завещание, коза тощая? Я — твой опекун. До двадцати одного года.