Зимовье длится долго, вдруг подумал он. Лучше подождать, мало ли что.
В конце концов, рабский дом у него большой, а воинам все равно нечем заняться. Угла девка не пролежит, охранять её есть кому…
Харальд тронул замершую Добаву за руку. Кивнул, приказывая идти за ним, и размашисто зашагал к хозяйской половине. Но очень скоро остановился — сообразив, что не слышит за спиной шагов девчонки.
Совсем не слышит.
Харальд развернулся, уже хмурясь.
Добава стояла сзади, шагах в десяти. Смотрела неуступчиво, кутаясь в покрывало. Потом громко сказала на своем наречии — это слово он знал:
— Дом.
И, высунув руку из складок покрывала, махнула в сторону рабьего дома.
Харальд вскинул брови.
Может, он и обошелся бы с ней, как следовало — вскинул на плечо да утащил к себе — но тут справа появился Кейлев. И Харальд развернулся к нему.
Старик шел быстро, тяжело отдуваясь. Лицо у него было такое, словно он нес важную весть. Харальд дождался, пока Кейлев встанет перед ним. Глянул безразлично…
— Вчера вечером в Хааленсваге пришли двое, ярл, — объявил Кейлев. — Торвальд и Снугги, из хирдов конунга Ольвдана. Йорингард, крепость Ольвдана, взят. Гудрем Кровавая Секира напал ночью, там мало кто выжил… Торвальд и Снугги просятся к тебе в хирд. Я разрешил им остаться, пока ты не примешь решение. Они понимают, что тебе пока не за что их кормить. Но готовы взять половинную от других воинов часть добычи следующей весной.
Близится Фимбулвинтер, вспомнил Харальд слова родителя.
Тучи текли по небу, обещая скорый дождь.
— Ты правильно сделал, — медленно сказал Харальд. — Времена неспокойные, и люди пригодятся. Я сейчас пойду в зал для пиров. Пусть Торвальд со Снугги явятся туда для разговора. Йорингард от нас не близко — но и недалеко. Вот ещё что…
Он глянул туда, где стояла девчонка — и с изумлением увидел, что русоволосая уже топает по дорожке к рабьему дому. Не дожидаясь его приказа?
Не слушаясь?!
Харальд ощерился. Приказал:
— Эту в мои покои. И человека к двери. Охранять. Кресив тоже сторожить. Близко к русоволосой не подпускать!
— Да я и так приставил к темноволосой стражу, ярл, — отозвался Кейлев. — Хоть ты и не велел. Но мало ли что…
Харальд кивнул, одобряя. Потом развернулся и зашагал к дверям зала для пиров.
Первый приступ ярости уже схлынул, и губы Харальда начали кривиться в едва заметной улыбке. Впрочем, он её быстро стер. Девчонке придется втолковать, что она должна его слушаться.