Давно он не был в битве. Слишком давно. А оружие можно забрать и у врага, это не беда.
На берег Харальд вышел неслышным шагом. Обогнул лодку, замер на полоске галечника. Раздул ноздри, принюхиваясь к запахам, висевшим в неподвижном воздухе. Пахло солью, водорослями, морем…
И подгнившей человеческой плотью.
Харальд повернул голову в ту сторону, откуда наплывал сладковатый душок человечьей гнили.
В полумраке у одного из валунов затаился человек. Харальд разглядел мощную, слишком мощную шею, идущую покатым уклоном от висков к развороту плеч. Различил выступавшую далеко вперед нижнюю челюсть…
У поджидавшего, как и у него самого, не было ни одежды, ни оружия.
— Берсерк, — негромко, скрипуче сказал гость. — Из тебя получился хороший берсерк.
Харальд молча подошел поближе. Ответил, с шипеньем выдавив сквозь зубы имя, которое не больно-то и любил:
— Ёрмунгард…
Существо на берегу кивнуло, разглядывая его из-под полуопущенных век.
— Сын.
Харальд стоял молча, ожидая следующих слов родителя. Но тот безмолвствовал. Небо над морем потихоньку светлело, волны накатывались на берег с мягким шорохом — и отступали, на прощанье тихо стукнув камушками.
В первый раз, подумал Харальд, когда Ёрмунгард пришел к нему, он не произнес ни слова. Только стоял и смотрел. Может, и сейчас…
— Сын. Близится Фимбулвинтер.
Харальд замер, прищуриваясь. Спросил неспешно:
— Разве волк Фенрир уже сорвался с цепи?
Вместо ответа родитель глянул на море. Долго молчал и лишь потом проскрипел:
— Не доверяй нытью человечьих скальдов, Харальд. Фенрир, мой брат и сын Локки, слишком силен. И нет в мире той цепи, что могла бы удержать его надолго. Говорю тебе — Фенрир давно сорвался. А кое-кто из людей хочет, чтобы моя плоть отравила небо. Грядет Фимбулвинтер. И тот, кто все подстроил, завладеет миром, когда все закончится.
Он снова замолчал. Харальд ощутил вдруг, как зачесались, отчаянно зазудели рубцы на спине — появившиеся в ночь смерти Эйлин.
— Ты чуешь, — снова скрипнул Ёрмунгард. — Ощущаешь то, чего у тебя быть не должно. То, что зовет тебя в небо. Ты моя плоть, способная его отравить. Помни — тебя окружают люди. И любой из них может предать. Любая рука может поднести зелье, куда подмешаны капли моего яда, взятые у меня Тором. Берегись… берегись людей… берегись неба…