Он решил выбраться из комнатушки-клетушки. Высокие потолки, не самая удачная планировка, кактус, занимающий угол, балконная дверь, требующая незначительного ремонта, подтекающий смеситель в ванной комнате. Не самый лучший вариант жилья, положа руку на сердце — паршивый, но Богдан ни секунды не выбирал, даже не думал. Взял первый попавшийся из предложенных и после одного телефонного разговора, суть которого он с трудом сейчас вспоминал, через один час десять минут был на месте.
К ночи застелил тахту, облегчённо вздохнув. На верхней полке, как и говорила Женя, лежало постельное бельё. Новое, ещё в упаковке. Если решит остаться — привезёт из дома. Спать на чужом, даже чистом, Богдан не хотел. В последнее время чужие постели вызывали в нём отторжение. Он скептически ухмыльнулся сам себе — давно ли стал чистоплюем?
ГЛАВА 2
После бесцельного просмотра телевизора наконец-то заснул, а проснулся от чьего-то пристального взгляда. Рядом, сидя на стуле, находилась Женя, в той же мятой широченной футболке и трикотажных штанах со скалящимися бананами.
Волосы в этот раз были расчёсаны и убраны в высокий хвост, который вился во все стороны. Солнечный луч, минуя тахту у стены, скользил по круглому лицу, аккуратному носу со вздёрнутым кончиком, придавая какой-то нежно-розовый оттенок девичьим щекам. Глаза смотрели пристально, самую малость настороженно. Аккуратный, едва заметный макияж, полноватые губы, яркие, словно немного припухшие.
— Привет, — Женя улыбнулась и наигранно помахала рукой.
— У? — нечленораздельно, вместо приветствия, пробурчал Богдан. Вот уж кого не ожидал встретить у своей постели, так это хозяйку квартиры. Интересно, она всегда такая бесцеремонная или для него сделала исключение?
— Я там ем, пытаюсь есть, во всяком случае, — улыбнулась Женя.
— Приятного аппетита? — солнечный луч соскользнул со щеки говорящей и устремился прямо на лицо Богдана, пришлось сощурить глаза.
— Я подумала, может, ты тоже хочешь?
— Спасибо, — Богдан с трудом сдержал раздражение, мотнул головой. Он хотел спать и никого не видеть, а ещё лучше — сдохнуть, чтобы не чувствовать больше выкручивающей суставы боли, мучившей его не первый год. Сейчас же, по возвращению в Москву, эта боль не давала дышать, думать, разрывала аорту, загоняла раскалённый кол в сердце и давила, давила, давила, оставляя на поверхности лишь одно желание — сдохнуть.