Улиса уделала самого Полуночного Барона.
— Повтори-ка, — угрожающе потребовал он.
И я, разумеется, промолчала, ругая себя за то, что вообще рот открыла.
— Значит, не хочешь говорить? — он был раздражен, но не зол и вместо того, чтобы свернуть мне шею и напиться всплеском посмертной силы, разжал объятия и, теребя кончик моей косы, внимательно смотрел. Просто смотрел, и все.
И пусть выглядело это жутко, но… я вполне могла это терпеть. При ближайшем знакомстве Барон оказался совсем не таким страшным, как о нем говорилось в легендах.
Чудище то еще, конечно, но было в нем что-то неуловимо человеческое…
— Послушай меня, моя строптивая прелесть, все ваши глупые обряды с животной кровью призваны успокоить вас. Меня не собьет со следа и не остановит на пороге размазанная по косяку свиная кровь. И зарытый под порогом палец мертвеца тоже. Но я понимаю ваши попытки защитить себя и принимаю их, а знаешь, чего я никогда не приму? — он говорил, и с каждым словом голос его становился все глуше, чтобы взорваться тихим, угрожающим рычанием в момент, когда я меньше всего этого ждала. — Что мою собственность попытаются у меня забрать!
Я вздрогнула, отшатнулась и тут же была схвачена, сжата и впечатана в невменяемого психа. Правильно говорят о Высших — умом они тронулись. Рожденные смертью этого мира, вышедшие из разлома, они просто не могли быть нормальными.
Но мне все равно стало обидно. Засыпала я вполне самостоятельным, совершенно свободным человеком, а посреди ночи вот стала вещью.
Собственностью.
— Имя ведьмы? — глухо спросил Барон.
Я молчала. Упрямо и как-то злорадно.
— Девочка моя, позволь тебе кое-что объяснить, — меня ощутимо передернуло и от этого отвратительного «девочка моя», и от угрожающих интонаций, проскользнувших в его голосе. — Я все равно узнаю, кто это сделал, и лишь от тебя зависит, будет ли тебе больно.
Но я-то знала, что Улиса ведьма опытная и следов после себя не оставляет, а потому, осмелевшая от осознания, что убивать меня не будут, нагло предложила:
— Можете попробовать.
А вот о том, что Барон — Высший, почему-то забыла.
Зря.
— Глупая, — с сожалением вздохнул он.
В то же мгновение меня выгнуло от боли. Ощущение было такое, будто кто-то поджег мне кровь и теперь по венам бежит огонь, медленно прожаривая изнутри.
Я хрипела и подергивалась в его руках, неспособная даже стоять. Кровь горела.