— Цела красота. Давай-ка полежи денек и принимайся за работу. Приданое не дошила.
Чудная больничка, даже отлежаться не дают. А с другой стороны, чего лежать, если напиток Ясини творит чудеса.
Судя по воспоминаниям Светозары, она — суперкрутая травница и «настоящая колдунья». А за колдовство тут, к счастью, никого не жгут, не топят и не сажают. Если колдовать в угоду местным богам, разумеется.
А еще, прямо скажем, не особо приятно лежать беспомощной, когда незнакомый мужик заходит к тебе полуголой, как к себе домой.
Вдовец. Дочери хозяйство ведут, а он по жене тоскует. И на меня, то есть на Светозару, пялится.
Ладно, чем думать о каком-то беспардонном мужике, думаю... где носит моего жениха?! Я уже и проснулась, и поспала, и опять проснулась, и поспала, а его все нет и нет. И тут явно не какие-то восточные порядки, что ему нельзя... или они самые?
К сожалению, память Светозары не суперкомпьютер. Что-то я помню хорошо, а что-то теряется в дымке.
Нет, Огнеяр красивый, конечно, но у мужика не это главное достоинство. Лучше бы наглость была, как у старосты. Мне и так осточертели равнодушные сволочи, для которых переставала существовать, стоило только серьезно заболеть!
Может, ну ее, свадьбу? Встану на ноги и куда-нибудь сбегу?
С другой стороны, убежать можно и замужней, прихватив старостины богатства.
***
Семья тетки — это ее муж, три сына и пара дочерей. Два сына женились уже, третий собирается, а дочкам еще рано.
Нехитрым путем выясняю, что Светозару и раньше считали замкнутой, а после гибели семьи она совсем ушла в себя. Так что, хотя голос ко мне вернулся, молчание никого не удивляет.
Все привыкли, что работаю себе в уголочке. Вышиваю и при каждом стежке представляю, что это не полотенчико, а пятая точка жениха.
Дома я, разумеется, не вышивала. Даже иглу не держала после уроков труда ни разу. А руки Светозары помнят, как продевать, как втыкать, ладненько так и гладко в обтянутую портками упругую «Огнеярову задницу».
Оказывается, визиты до свадьбы не очень приветствуются. Мол, потом намилуетесь вволю. Хотя если жених очень хочет — может.
Мой что, кардинально против женитьбы, или ему папаша новости докладывает?
Неведение — худшая пытка.
Вдруг понимаю, что стало подозрительно тихо. А ведь я не одна сижу — обе сестры вышивали свое рядом и болтали. И еще странно темно. Поднимаю глаза... трындец!