Ияр взмахом руки подозвал притаившегося в полумраке слугу, и тот опустил на стол передо мной цилиндр с вуалью.
— Знакомая вещица. Вы возвращались на место охоты?
Дракон кивнул.
— Кое-что в вашем рассказе показалось мне странным. — Он посмотрел на Иту, от которой и услышал мою историю. — Поэтому я решил проверить свои подозрения. Знаете, что еще я нашел вместе с этим цилиндром?
Я отлично это знала, но лишь пожала плечами.
На стол, позвякивая, легли три арбалетных болта — последнего Ияру отыскать не удалось.
— Что там произошло, Вейя? — требовательно спросил он.
— Мы же были на охоте, очевидно, что по лесу разбросано множество болтов. У благородных, может быть, и белая кость, но зоркий глаз от рождения они не получают.
— Хочешь сказать, что в том самом месте, где ты потеряла лошадь, какой-то бездарный охотник не смог подстрелить косулю?
— Не могу этого утверждать, лично не видела. Может быть, там и не косуля была.
— А, например, саламандра, — срывающимся голосом выпалила Ита. — Это же покушение, Вейя! Ты должна написать заявление. Чтобы это расследовали и виновного наказали!
Я посмотрела на Ияра, тот отвел глаза. Он, в отличие от своей сестры, о безнаказанности аристократов знал не понаслышке и прекрасно понимал, как наивно звучат ее слова.
— Просто скажи, кто это был, я разберусь. — Зрачки его затлели двумя маленькими угольками, когда Ияр зло выплюнул: — Раз Йормэ не способен этого сделать.
Про лиса он зря вспомнил. У меня тут же разболелась голова. Мне едва удалось уговорить Йормэ ничего не предпринимать. Если бы мы устроили скандал, если бы обвинили Эллу, то лишь потеряли бы ту ценную нить, что связала нас с Мясником и противозаконной группкой новых аристократов, возжелавших власти.
Элла была родственницей одного из преступников, стычка с ней могла уничтожить все наши старания, и для Йормэ, принимавшего убийства Мясника близко к сердцу, это было весомым аргументом.
Но Ияр не работал над этим делом. Он не видел изувеченных тел, не общался с родственниками убитых, не чувствовал себя беспомощным. Его не остановили бы мои объяснения, Ияр мог все испортить, и потому я молчала.
У драконов была нездоровая зацикленность на родственных чувствах, и, если кому-то посчастливилось не быть убитым в младенчестве, защита рода для него становилась абсолютной. И раз уж они приняли меня в семью, заменив мной пропавшую саламандру, то и покровительство мне полагалось соответствующее. Только меня такой расклад не устраивал.