О, а вот и мама завкафедрой прорезалась.
- А можно, я тебя просто на хрен пошл? Вот такими шагами? – я развела руки в стороны.
Какое-то время мы сверлили друг друга взглядами. Сдался первым Ярослав Огарев.
- Ладно, извини, - буркнул, отвернувшись.
- Антонина, - соизволила принять извинения я. – Можно Тоня. Но никак иначе, ясно?
И он снова улыбнулся. А потом вдруг сладко зевнул, прикрыв кулаком рот.
- Слушай, можно, я у тебя покемарю?
Ну просто классика жанра. Люди добрые, дайте воды попить, а то так жрать хочется, что переночевать негде.
- Ну подумай сама! – тут же принялся, не откладывая дело в долгий ящик, оправдывать свое возмутительное предложение Ярослав. – Куда я сейчас пойду? Там же возня еще, в подъезде, возьмут тепленьким. А я не спал сегодня ночью ни хрена, сейчас просто срубает, - он еще раз смачно зевнул. – Покемарю пару часиков, народ рассосется, и я уйду, а? Ну что тебе, жалко, что ли?
Вот с этих слов все попадосы и начинаются. Что, тебе жалко, что ли? Тебе что, слабо? Ты стесняешься, что ли? И далее по списку.
- Ладно, - я честно поизображала размышления секунд десять. – Сейчас, бельё тебе дам, на диване в зале постелить.
- Ага, спасибо! - обрадовался Ярослав.
По дороге за бельем я завернула в туалет – знаете, такое бывает даже с самыми прекрасными феями, не то, что со мной, простой земной девочкой.
В общем, когда после завершения визита по линии туалет-ванная, я вошла в спальню за бельем…
Ярослав Огарев уже лежал. На моей кровати.
И спал!
Спал так мирно и безмятежно, что у меня не поднялась рука – и даже нога не поднялась – его будить. Видно было, что человек вымотан до предела и просто вырубился. Я сделала пару шагов, он даже не шевельнулся. Я подошла вплотную.
Огарев лежал на спине, вытянув руки вдоль тела. Судя по всему, заснул, едва приняв горизонтальное положение. Лежал ровно и недвижно, ну прямо как Ленин в Мавзолее, мне мама рассказывала, что она видела Ленина в гробу! Я хихикнула. Ярослав продолжать изображать Ленина в гробу, а я – разглядывала... Ленина.
Ну ты, Тоня, даешь. В твоей постели снова мужик, снова Ярослав, и даже треники и футболка – те же самые. Тот – да не тот. Скажу даже больше – отродясь в этой постели такого роскошного тела не бывало. Теперь-то, когда малыш уснул, его можно было разглядеть, не таясь. Ну, разглядела, чего уж.