— Ещё бы! Какая удача для презренной человечки: оказаться в теле сильнейшей й’эвили! — не унималась тьма.
Не удостоив её (или его) ответом, я решительно направилась вслед за скрывшимся за белым лесом солнцем. Таких деревьев я точно больше нигде не увижу, так что нельзя терять времени. Проснусь — засяду за мольберт на тридцать лет и три года и гори она синем пламенем ненавистная адвокатская контора!
Но стоило сделать буквально пару шагов, как лафа моя закончилась.
Вспышка боли была такой внезапной и острой, что я даже не сразу поняла, что произошло.
А пришла в себя уже на земле, хватая ртом воздух.
Я держалась за низ живота, в который словно нож всадили и содрогалась от мучительных судорог, когда этот самый воображаемый нож поворачивали у меня внутри.
— Ага! — с тоном из серии «а что я говорила!» догнала тьма и зависла прямо надо мной раздражающим облачком. — Далеко собралась, дорогуша?
— Что за на хрен, — пробормотала я хрипло и тьма как будто поморщилась. Надо же, какие мы нежные! — Что… происходит?!
— Сила й’эвили убивает тебя! — злорадно доложила тьма.
— Ну, здравствуйте, приехали, — пользуясь тем, что приступ боли прекратился, причём также внезапно, как и начался, я села и помотала головой. — Я так скоро не хочу. Я здесь ещё ничего не видела.
— А мне-то что? — под красными глазами вдруг образовалась дыра. Сбоку из облака высунулась такая же чёрная и клубящаяся рука и похлопала себя по этой самой дыре. Должно быть, так тьма изображала зевоту. — Таково проклятье сильнейших чародеек.
— Я ещё и чародейка! — вырвалось у меня обиженное. — Нет, ну тогда со смертью, то есть я хотела сказать, с пробуждением точно пока погодим. И почему это моя сила меня же и убивает?
— Не убивает, а поглощает, — нехотя пояснила тьма. — Тебя ж копить заставили, расплескать ни капли не дали. Ты вон, даром что й’эвили, даже исцелить себя не можешь! То есть можешь, конечно, но не знаешь, как!
Я нахмурилась.
— Ну, если судить по твоей болтливости — зато ты это прекрасно знаешь!
— Знаю, — скривилась тьма, которая с тех пор, как обнаружила, что я не бывшая владелица тела, как будто даже ещё больше почернела. С досады. — Но тебе не скажу.
— Вот ты вредина. Это потому, что я Анкино тело заняла? Так ведь я не специально. Сама не поняла, как здесь оказалась.
— А это твои проблемы, — от меня демонстративно отвернулись.