Все показалось мне замедленной съемкой. Мое падение, взмахи руками, вскрик, каблук, темноволосая макушка иностранца, поворот его головы, недоуменный взгляд при виде летящего в него, опять же, каблука…
- Что… - как ни странно, произнести он успел это на русском языке. Потом, когда «грозное оружие» достигло цели, мужчина скатился до вполне себе обычного для него иностранного мата. Проблем с другими языками у меня не было, поэтому я прекрасно поняла, кого и куда он хочет запихнуть. Думаю, и так понятно, что жертвой его ругательств стала я.
Признаться, слабое чувство вины все-таки во мне зародилось. На пару секунд. Потом оно резко сдохло в зародыше, потому что Венер продолжил полоскать меня грубыми словечками. Считал, скорее всего, что если я работаю аналитиком, то в его вывертах ничего не понимаю. Могла расстроить – понимала. И довольно хорошо.
Давать ему об этом понять или нет, вот в чем вопрос. С одной стороны, хотелось посмотреть на его реакцию. С другой – его неведение может в дальнейшем сыграть мне на руку. Когда? Если бы я знала. Именно поэтому и размышляла, надо оно вообще или нет.
Так вот, все эти мысли пронеслись в моей голове за долю секунды. Именно в те мгновения, когда я летела на встречу с землей. Давненько я, признаться, на ней не лежала. Говорят, она лечит. Но это касалось, наверное, обычной земли, а не выложенной паршивым асфальтом дороги.
Никто подхватывать меня в полете не спешил. Как это обычно бывает в романтических фильмах. Дорамах… Там, обязательно тощий, но ми-ми-ми-какой-красивый азиат показывает не только чудеса выносливости, но и, как ни странно, богатырскую силу. Понимаю, что девушка там тоже близка к анорексии, но все же… Опустим тот момент, что ее с самого детства кормили одним пустым рисом.
И вот лежу я такая на холодном асфальте и размышляю. Нет, не о дорамах и их чем-то всегда похожих сюжетах. А о том, что меня так никто и не поднимает. А время, между прочим, идет. Время капает, словно вода на лоб. То есть, раздражает до зубовного скрежета.
Приподняла голову, посмотрела на Венера, который, о чудо, чтоб его, все-таки пошел в мою сторону. Но смотрел так зло и с такой силой потирал лоб, будто разминал руку для того, чтобы сомкнуть сильные пальцы на моей тонкой и, прошу заметить, хрупкой шее.