Мамиными стараниями я довольно быстро вспомнила своё детство и школьные годы, однако последние лет пять или шесть так и оставались скрыты в укромном уголке моей памяти. Мама рассказала, что в семнадцать лет я уехала в Москву и четыре года училась там в МГЛУ… и это была вся информация о моей жизни в столице. Позже приехал отец и забрал мои вещи из общежития, оформил документы о переводе в питерский Институт Иностранных Языков, и родители увезли меня домой.
Почему-то за все четыре года жизнь в Москве у меня не было ни одного фото. Одежды оказалось катастрофически мало, хотя зайце-тапочки мне сразу понравились, пусть они и не вызвали прилива воспоминаний.
А в Питере меня уже ждал Антон. Оказалось, ещё со школы, мы считались парой, и после моего отъезда продолжали встречаться. Радовало только то, что травма головы не сказалась на моих профессиональных познаниях, и я довольно легко проучилась оставшийся год и успешно сдала выпускные экзамены на радость родителям...
Врачи ничего конкретного мне так и не сказали. Может память вернётся, а может… и нет. Хотя какая теперь разница. Прошло уже столько времени... У меня вполне устоявшаяся размеренная жизнь.
Погрузившись в прошлое, я не сразу заметила, что стою у входа в бизнес-центр, где должна проходить сегодняшняя встреча. Ну вот, сама же хотела прогуляться. Уверенно прижав к себе сумку с документами, я отправилась впечатлять бизнесменов своими познаниями в лингвистике.
Все сразу пошло не так. Переговоры затянулись. Зря я считала, что этот день будет почти свободным. Сейчас о походе в кино уже не хотелось и думать. Эти горячие итальянцы весьма эмоционально реагировали на некоторые пункты договора, поэтому, несмотря на всю солидность и толщину кошелька, два раза чуть не подрались с российскими коллегами. Антон звонил несколько раз, но ответить я не могла и лишь отправила смс с адресом, где нахожусь. Похоже, дома меня ждут очередные разборки. В итоге, так и не придя к согласию, обе стороны решили перенести встречу на завтра, чему я была безумно рада. Казалось, меня выжали как лимон и даже четыре чашки эспрессо не могли вернуть меня к жизни.
Когда я, наконец, вышла из здания, на город уже опускались вечерние сумерки. Однако темно-коричневый Ниссан Патфайндер я увидела сразу. Антон стоял, привалившись к капоту машины, и неспешно курил, выпуская изо рта белый дым. И пусть со стороны его движения выглядели расслабленно и даже вальяжно, я точно знала, что он на взводе.