Диана заплакала, я сама уже чуть не рыдала, а эта бесчувственная сволочь плевать хотела.
— Вы думаете, что я охотница? Вы, наверное, думаете, что моя сестра специально сказала про вас, думаете, что она солгала? — он не смотрел на меня, а втолкнул в лифт и нажал кнопку первого этажа.
Склонился над нами, уперев свои могучие руки по бокам от моего лица, и зловеще заговорил:
— Мне плевать, что у вас за жизнь. Мне не плевать только на то, что меня пытаются развести и использовать в собственных целях. Знаете, я даже не удивлюсь, что вы этого ребёнка взяли напрокат. Были уже такие актрисы и тоже рыдали, да ещё хлеще вашего. Я не верю ни единому вашему слову, Наталья. Сейчас вы выйдете из этого здания и начинайте молиться, чтобы никогда не попасться мне на глаза, иначе я вас уничтожу. Поняла меня?
Я нервно сглотнула, продолжая укачивать на руках плачущую Диану. Я задрожала от его слов и тона, которым он бросил эти страшные слова мне в лицо.
Мне вдруг стало холодно.
— Сестра попросила, чтобы я воспитала её дочь как свою собственную, — произнесла я помертвевшим голосом. — Моя сестра к вам не пришла после рождения Дианы не потому, что, как вы говорите, это не ваш ребёнок. Она знала правду, она знала, что это вы. Света просто не хотела вас волновать. И она меня просила никогда к вам не приходить, как бы трудно мне не пришлось. Вы – чудовище, Макар Демидович. И не будь Диана больна, я бы сейчас развернулась и больше никогда бы вас не побеспокоила, но… не могу. Ради этой крошки, я пойду на всё, что угодно. На всё.
Я упрямо вздёрнула подбородок и уставилась в его чёрные глаза, которые зловещей тьмой буравили меня, и, глядели, казалось, в самую душу.
— Я пойду на телевидение, обращусь во все газеты, журналы… — подалась чуть вперёд, чуть не коснувшись губами его гладковыбритого подбородка, и прошептала: — Весь мир узнает, насколько вы чудовищны, Макар Демидович. Вашей репутации наступит конец и…
Он вдруг сжал меня за горло и впечатал в металлическую стену лифта.
Диана завертелась в моих задрожавших руках и заревела во всю силу своих лёгких. Она запустила своего зайца в Севастьянова и тот, моргнув, резко отпустил меня, прекратив душить.
Я сделала вдох и с ужасом посмотрела на этого мужчину. Красивый, статный, богатый… МОНСТР!
— Вы… и правда, чудовище… — просипела я, боясь даже шелохнуться.