Зеленые глаза ярко блеснули. В них светилась уверенность, которая помимо воли задела и пробила брешь в его равнодушии. Он ведь ничего не теряет. Всего лишь месяц… Да и Эндрю на время отстанет. По крайней мере, эта девица не так глупа и развязна, как предыдущие.
— Что ж, хорошо, — сам не до конца уверенный, зачем это делает, кивнул Рольф. — Месяц, начиная с сегодняшнего дня. И после вы уходите.
— Договорились, — мило улыбнулась девица и протянула руку.
София Экман
Взгляд Стейна завораживал. Я смотрела в непроницаемую черноту, и чувствовала, как в ней пульсирует и переливается магия, как на самом дне миндалевидных глаз мелькают красноватые блики. И как меня затягивает в открывшуюся бездонную воронку. Казалось, еще секунда — и я растворюсь в ней без остатка и полностью потеряюсь в глядящей на меня бездне. И нужно было срочно что-то делать, не позволяя себе поддаться внушению, которое требовало отказаться от глупой затеи с пари и бежать из этого особняка без оглядки.
— Значит, вы согласны принять мою помощь? — с трудом преодолев чужое давление, спросила у Стейна.
— Только на определенных условиях, — властно произнес тот, и меня поразило, сколько уверенности и силы прозвучало в низком, с легким оттенком металла, голосе. — Первое — не входить в мою комнату, когда вам вздумается. Только два раза в день, утром и вечером. Второе — не говорить со мной без лишней необходимости. И третье — не пытаться меня убить. Поверьте, до вас пробовали многие, но эта затея обречена на провал. Если уж провидение оставило меня в живых, то не вам с ним спорить.
Стейн холодно усмехнулся и полоснул меня очередным убийственным взглядом, от которого по спине побежали мурашки. Все-таки я оказалась права. Мой пациент — тот еще фрукт!
— Мне понятны ваши условия, но давайте уточним, — как можно спокойнее произнесла в ответ. — Если вам станет плохо в обед или ночью, я могу войти и помочь?
— Нет.
— То есть вы предлагаете мне бездействовать?
— Именно, — высокомерно подтвердил Стейн. — Так что возвращаемся к пункту второму — не входить в мою комнату чаще двух раз в день.
— А что считать вашей комнатой? Кабинет? Или спальню?
Я уточняла специально, чтобы разговорить упрямого пациента. Ведь чем больше он будет со мной общаться, тем лучше. Глядишь, потихоньку и привыкнет. А там, может, еще и удовольствие от этих бесед испытает. Все же ненормально быть все время одному. Каким бы сильным и независимым ни был мой подопечный, ему, как и любому другому живому существу, необходимо общение.