Нас заметили. Стайка молоденьких девушек мгновенно вскочили со скамеек и склонились в реверансе, открыто демонстрируя декольте.
— Ваше высочество, с возвращением, — томно пропела блондинистая красавица, вызывая в груди Альены глухое раздражение. Она так зарычала, что мне пришлось взять ее за руку, даря спокойствие. — Мы можем позже пообщаться? Вы расскажете мне…
— Кирна, кажется, этот вопрос мы уже решили ещё год назад. И я не помню, чтобы с того времени что-то изменилось, — холодно бросил брат. — Но еще больше меня поражает твоя наглость, даже после новости о моей помолвке.
Улыбка осталась на губах девушки, а вот в глазах полыхнула ярость, ее мысли и вовсе вызвали опасение. Причем гнев девчонки направлен почему-то именно на Альену, ее сделали виновницей неудач любительниц халявы. Вот и эта красотка уже размышляет, как избавиться от ненужного балласта, каким лучше способом отвадить подругу от близнеца: подстава, порча внешности или обычное похищение с последующей перепродажей тем, кто сможет убрать помеху навсегда. Благо ей не впервой подобное проворачивать. Но хуже всего то, что чувств у нее к Ричу никаких не было, только голый расчет, что-то связанное с родными. Им показалось, что власти стало мало, захотелось больше. А для этого стоило снова попасть в кровать к темному. Сама девчонка с трудом прятала… не то неприязнь, не то и вовсе омерзение к сущности близнеца, я пока толком не поняла ее эмоции и ощущения. Хотя сам парень ей нравился. Я даже остановилась, заслушавшись, ребята притормозили рядом.
— Ёлочка, ты чего? — осторожно взял меня за руку Санья.
— А? Все нормально, заслушалась. У некоторых такая буйная фантазия. Альена, вот скажи, что тебя саму больше привлекает?
— В плане? — не сразу сообразила подруга, все это время она находилась в бешенстве и пыталась держать себя в руках, чтобы «не выдергать волосенки этой расфуфыренной фифе».
И я в точности передала мысли Кирны своим спутникам. Сама аристократка в этот момент бледнела, краснела, сперва готова была меня убить, потом сообразила, кто перед ней, собиралась упасть в обморок, под конец она искала пути отступления и безболезненное для семьи выдворение из дворца. В том, что никто здесь больше не останется, она уже не сомневалась. Но сильнее всего сожалела о том, что так глупо напортачила.