— В управлении каждая гончая на счету, — спокойно ответил он. — А по документам за вашим участком числится целых трое.
— Тис агрессивен, его берем только для ночных патрулей, когда благонадежных граждан точно не окажется на улице. Мег вы видели, больше нам предложить нечего, — развел руками другой патрульный.
Тоже немолод, намного старше Хавьера и тоже воевал. Это заметно и по выправке, и по взгляду. После месяца в госпитале Хавьер научился точно определять такие вещи. Но этот достойный человек отчего-то пытался юлить и обмануть следователя с Первой линии, точно считал его не умнее гончей.
— Я умею считать до трех, уважаемые, — отрезал Хавьер. — Тис и Мег — это две гончие. Где еще одна?
— Она не совсем пригодна для работы, — отозвался инспектор.
— И в разы опаснее Тиса, — почти одновременно с ним проговорил патрульный. — Ирр — зло во плоти. Только нехватка кадров мешает нам отправить ее в резервацию. Агрессивная, непослушная, себе на уме!
— Но способнее Мег? — Хавьер в упор поглядел на инспектора, но тот поджал губы и промолчал, выражая свое согласие. — Назовите местоположение вашей гончей, я сам приведу ее сюда, а вы пока постарайтесь не затоптать здесь все.
Хавьер чуть приподнял шляпу и кивнул всем присутствующим. С этой гончей что-то неладно, но своего вержа или тера в управлении ему точно не дадут.
***
С первым днем весны в Эбердинг начинали сползаться земпри. Главы общин выписывали им документы для трехдневного посещения города, и землепашцы срывались с насиженных мест, кто за покупками, кто в надежде найти работу и получить временную регистрацию, заодно и право сменить место жительства.
Вместе с “к земле привязанными”, земпри, в город тянулись беспорядки. Скопившие за осень и зиму деньги, скуку и силы, труженики из общин атаковали Вторую линию в поисках развлечений, игорных домов, алкоголя и шлюх. Заодно и простого мордобоя, когда кипящая кровь и дурная голова требовали восстановить справедливость и начистить рожу зажравшимся горожанам.
Ирр терпеть не могла весну и эти постоянные разборки. У полицейского участка сразу же прибавлялось работы, притом бестолковой: разобрать жалобы, выписать постановление о компенсации для пострадавших от беспорядков, направлять их к медикам, для обработки ран или выведение из похмелья. А еще —запихивать в изоляторы разбушевавшихся землепашцев и писать сотни отчетов. У настоящих полицейских уже были пишущие машинки, но вержу такую тонкую технику никто бы не доверил, приходилось по старинке выводить все перьевой ручкой на желтых листах и подшивать в папки.