— Следующий номер шестнадцать.
Я не двинулась с места.
Просто не смогла себя заставить сделать ни шага. “Что значит, нет?! — кричал внутренний голос, — я — Кая Хейм! Мой папа — он!..” Он меня не простит за проигрыш…
С ног до головы меня прожгла дрожь. Я провалилась! Я не смогла!!! Как это произошло? Что я сделала не так? Так не должно было случиться.
Мне хотелось топать ногами, плакать, требовать свое. Они должны были понять, что мое место здесь! Ну пожалуйста… Из груди стали рваться рыдания, они застревали в горле, щекотали в носу, тянулись к глазам… Сдерживать их оказалось так сложно…
— Номер шестнадцать, — немного громче повторила профессор Жуфт.
Я приоткрыла губы, вспомнила Оскара Бура и... отвернулась, промолчав.
Больше не глядя на равнодушных членов комиссии, не обращая внимания на остальных поступающих, все еще послушно стоящих в ожидании вызова и глазеющих на меня в священном ужасе, я направилась к выходу.
Больше не глядя на равнодушных членов комиссии, не обращая внимания на остальных поступающих, все еще послушно стоящих в ожидании вызова, я направилась к выходу. Красный чемодан, послушный заклинанию левитации, полетел следом.
Мое сердце стучало так, будто готово было разорвать грудную клетку, а ноги ослабли. Но Кая Хейм не имела права вести себя, как истеричка.
“Проигрывать нужно уметь” — думала я, пытаясь приободриться. “Проигрывать?!” — истерично повторяло за мной эхо в голове.
Боги, я не поступила!
Едва оказавшись в коридоре и дождавшись, пока закроется дверь, я обессиленно привалилась к стене и попыталась вернуть самообладание. Но с каждой секундой мне становилось хуже. Осознание случившегося накрывало с головой.
Я провалила вступительный экзамен, и теперь должна вернуться домой с признанием собственной никчемности. И скрыть позор не удастся: папе непременно донесут о моем промахе.
Ведь мои неудачи — это неудачи всей семьи.
Оттолкнувшись от стены, я пошла дальше. Куда? Не имело значения. Впервые в жизни стало все равно.
Коридор вывел к холлу, но у меня не осталось ни сил, ни желания любоваться местными красотами.
— Надо же, какое небо! — восторженно проговорила девушка неподалеку. — Потрясающе!
Я поморщилась и поняла, что должна сбежать от людей. Сейчас они слишком раздражали. И, не придумав ничего лучше, вспомнила про парк, о котором говорила старушка Жуфт…